Дамские пальчики. Казино

Она поднесла руки к лицу и расцарапала в кровь свои щеки. Затем скользнула вниз и встала на колени перед телом Хенли. Прежде чем я успел помешать ей, она с силой ударила изуродованной рукой об пол.

- Любовь моя, - стонала она, - любовь моя! Моя потерянная любовь!

Женщина рухнула на бездыханное тело и обхватила голову Хенли руками. Кровь из ее руки стекала по его лицу - сцена из триллера.

- Остановите ее! - крикнула герцогиня. - Остановите!

- Сами попробуйте!

Герцогиня встала на колени и обняла бедную женщину.

- Все кончилось, дорогая, - приговаривала она. - Все кончилось.

До конца было еще далеко, но иногда тон, которым сказаны слова, действует гораздо сильнее самих слов. Я же просто не мог жалеть женщину, виновную в стольких преступлениях, женщину, убившую своего любящего мужа по приказу Хенли.

Лайонс отвернулась, прижалась к герцогине и разразилась долгими, душераздирающими рыданиями. Что ж, слезы принесут ей облегчение. Она успокоится, и я отвезу ее в полицейский комиссариат Нью-Хоупа.

Герцогиня гладила ее по щеке и бормотала слова, которыми успокаивают рыдающего ребенка. И ей было наплевать на кровь, стекавшую на ее платье. Она прижимала к себе Лайонс и покачивалась из стороны в сторону. Но когда герцогиня тоже начала плакать, я был просто ошарашен.

Всхлипы постепенно становились реже. Лайонс успокаивалась. Я пересек комнату и поднял телефонную трубку. Меня соединили с квартирой шефа местной полиции. Я отчетливо слышал звуки какой-то телевизионной передачи.

- Уокер слушает.

- Говорит инспектор Санчес из нью-йоркской полиции. Я должен поставить вас в известность о совершенном убийстве.

- Это вы звонили сегодня вечером?

- Да.

- Почему вы не попросили помощи?

- У меня не было доказательств для получения ордера на арест.

- Кто совершил убийство?

- Женщина, которая находится рядом со мной.

- Хорошо, выезжаю.

Трубка была вырвана у меня из рук и с силой брошена на рычаг.

- Что вы натворили, Боже мой! - кричала герцогиня.

- Сообщил об убийстве.

- Вы что, действительно собираетесь арестовать ее?

- Не я. Так как мы в Пенсильвании, ее арестует местная полиция.

- Вы удовлетворены, не так ли?

- Послушайте, на столе у комиссара лежали два пальца. Инспектор был уверен, что я провалю дело. Но я раскрыл преступление. Я спас жизнь этой женщине. Хоть это вы понимаете?

- Ну и что?

- Что? Я вам скажу. Все это будет отмечено в моем личном деле. Вот и все.

Она меня даже не слушала.

- Вы хотите сказать, что она предстанет перед судом за то, что убила его? Убила, когда он хотел вас застрелить?

- С нее снимут это обвинение, она защищала свою жизнь. Я дам показания, и суд не вынесет обвинительного приговора.

- Ну, так отпустите ее.

- Отпустите! Она должна предстать перед судом Нью-Йорка по обвинению в убийстве собственного мужа!

- Вы судите с точки зрения закона, а я вижу ее лицо и ее руку. Представляю, что она вынесла за эти дни. Вы просто подонок!

Я хотел объяснить, что прекрасно понимаю, какие страдания она вынесла. Почему же, черт возьми, я мотался без сна и отдыха, пытаясь отыскать ее? Неужели она думает, что я не испытываю жалости к этой женщине? Тем не менее мой долг не судить, а доставить человека в суд. Но я сумел произнести лишь одно слово:

- Я…

- Посмотрите на нее! Да посмотрите же на нее, чертов сыщик!

Все же она перегибала палку. А на Лайонс я не мог и глаз поднять, - сердце разрывалось. Ведь она убила человека, которого любила, человека, который ее изуродовал, принудил изменить высоким принципам профессии, забыть самые святые клятвы, наконец, толкнул на убийство собственного мужа. И теперь она оплакивала его. Именно его, этого человека! Никогда мне не понять женщин.

Герцогиня с осторожностью опытной сиделки помогла Лайонс встать. Заметив аптечку Хенли, она просмотрела ее содержимое и повернулась ко мне:

- У вас есть наличные?

- Что?

- Сколько у вас с собой денег?

- Около пятидесяти долларов…

- Дайте их мне.

Я смотрел на нее, разинув рот.

- Боитесь, что я не верну долг?

Я отдал ей деньги.

- Перевяжите руку. Она вся в крови.

А я и забыл. Пришлось обвязать кисть бинтом - как старший брат, который может сам за собой поухаживать.

- Теперь послушайте меня, - заговорила герцогиня. - Я увезу ее в Мексику. Мы доберемся за три дня.

Судя по тому, как она водит машину, ей это вполне под силу.

- У меня целый набор кредитных карточек, - продолжала она. - В понедельник я куплю все, что нужно. В аптечке есть морфий, снотворное и успокоительное. Большую часть пути она проспит или будет в забытьи. В Мексике у меня есть знакомый врач. Я сниму какой-нибудь тихий домик недалеко от Мехико, там, где меня никто не знает и не будет болтать лишнего. Когда она окончательно выздоровеет, то больше не сможет оперировать, зато сможет делать массу других вещей: консультировать, работать в области медицинской профилактики…

- Что вы несете, Боже мой! Она совершила два убийства, и вы хотите, чтобы я ее отпустил? Чтобы вы стали героиней, а она доктором Швейцером в юбке! К тому же я уже вызвал полицию.

- Попробуйте взглянуть на это с другой стороны.