Дамские пальчики. Казино

В Мексике Казеватас закрашивал картины дрянными пейзажами, затем они ехали до Тихуаны, легально пересекали границу, в Сан-Диего Мигель снимал верхний слой краски, а дальше все уже было просто: аэродром, самолет, особняк сноба, деньги и спокойное возвращение в Мексику. Таким способом они сделали десять рейсов, потому что коллекция была большая. Алан заработал триста пятьдесят тысяч долларов и удивлялся, что Мигель так мало берет. Сноб согласился бы уплатить любые деньги. Когда они совершали одиннадцатый рейс, он наконец понял, в чем дело.

- Когда начался твой срок?

- В восемьдесят первом.

- В июне?

- Двадцать четвертого июня.

- Наркотики?

- Да, контрабанда.

Во время таможенного досмотра в Тихуане у Мигеля сдали нервы. Рука у него дрогнула, картина упала на пол, рама треснула. Из щели посыпался белый порошок. Они стояли, вытаращив глаза, с добрую минуту, прежде чем таможенник обрел дар речи. Он спросил, что это такое, и в этот момент идиот Казеватас лишился остатков разума и заявил, что это мука. Таможенник взял немного порошка, положил на язык, и оказалось, что если это и мука, то процентов на девяносто она приправлена героином. Как выяснилось на суде, Мигель заработал на этом деле около миллиона. Все рамы намалеванных пейзажей он набил героином, а на картины сноба ему было в высшей степени наплевать.

- Подойди поближе. Вот твой мешок с вещами из камеры хранения. Я буду читать по списку, а ты проверяй, все ли на месте, ясно? Рубашка мужская, белая, брюки коричневые, кроссовки, шнурки, ремень кожаный, поношенный, с металлической пряжкой. Все в порядке? Забирай.

Казеватас получил семь лет, а он - шесть. Правда о картинах, укрытых под верхним слоем краски, так и не вышла наружу. Мигель сделается со временем богатым человеком, потому что таможенные декларации выписаны на его имя, а полотна будут храниться до того момента, пока он не выйдет на волю.

Полгода назад, в ноябре, Алана навестили Кэрол и Дэнис. Это не значит, что Кэрол не навещала его и раньше, но тот визит был очень важен. С Дэнисом, братом Кэрол, они когда-то были друзьями, даже проворачивали вместе кое-какие делишки, но из этого редко выходило что-либо путное. Беда в том, что Дэнис был профаном, как называл его Стентон, не разбирался в настоящем искусстве, его интересовали только деньги, навар, а не сам товар как таковой. В конце концов Дэнис выпал из его поля зрения и появился снова лишь шесть месяцев назад. В комнате для свиданий они имели длинный, откровенный и, как позднее оказалось, последний разговор. С Кэрол он встретился на другой день и с того времени начал интенсивно размышлять. Размышлять было о чем, так как оказалось, что Дэнис погиб в автокатастрофе под Рино. Кэрол осталась одна с отцом. Алан думал, беспрерывно думал вплоть до сегодняшнего дня.

- Кожаный бумажник, ключи от машины… У тебя есть машина?

- Была. Я ее продал.

- Плоский ключ с отштампованным на нем номером «четыреста», шариковая ручка, часы в стальном корпусе, марки «Омега»… Красивые. Будешь продавать?

- Нет, это подарок.

- О'кей, все. Подпиши здесь.

Два дня назад, в среду, он узнал, что его выпускают. Он хотел сообщить об этом Кэрол и спросил, можно ли позвонить, но в ответ последовал отрицательный жест охранника. Придется преподнести Кэрол сюрприз. В пятницу, в шесть утра, скрипнул засов и кто-то, в волнении он даже не успел сообразить, кто именно, назвал его номер, велел собрать матрас, одеяла, подушку, тарелку и кружку и идти за ним. Затем он в течение часа ожидал перед дверью на первом этаже, пока наконец его не допустили внутрь, где он вытянулся по стойке «смирно» и доложил о себе коменданту. Тот зачитал ему акт о помиловании, подписанный министром юстиции, и велел убираться ко всем чертям. И вот он стоит перед прилавком в камере хранения и натягивает на себя коричневые брюки.

- Вот еще, пересчитай, - буркнул охранник. - Должно быть пятьсот долларов. По сто баксов в год, всего, стало быть, пятьсот, так ведь?

Стентон положил ключ в бумажник, старательно застегнул его, затем взял пачку банкнот и, не считая, сунул в карман.

- Тебе на них наплевать, да? Ты такой богатый? - спросил охранник.

- Все? Расписки не нужно?

Охранник покачал головой.

- Ты уже за все расписался. - Он нажал кнопку на прилавке. Дверь отворилась, и появился вооруженный стражник.

Лестница, решетка, стражник, дверь, решетка, стражник, дверь, решетка, решетка, четверо стражников.

- Заключенный две тысячи восемьсот девяносто три, на выход!

- Документы!

Шелест бумаги, штемпель, подпись, шум автоматически открывающихся ворот.

- До свидания, приятель.

- Я никогда сюда не вернусь, - бросил он, перешагнул через порог и очутился на свободе.

- Пожалуй, я навещу Джорджа, - сказал Тренч.