Дамский секрет (ЛП)

Едва сладкое закончилось, слуги встали из-за стола, дабы вернуться к работе. Джорджи встала вместе с ними, но мистер Фентон ее задержал, опустив руку на предплечье.

— Обождите, мне надо кое-что вам отдать. Сейчас принесу. Выпейте чаю.

Она села, а мистер Фентон прошел в буфетную. Горничная поставила чай перед миссис Лоу, которая расставляла чашки и блюдца.

Несколько минут спустя мистер Фентон воротился и положил перед Джорджи письмо, подписанное рукой Лили.

— Утром принесли. — Мистер Фентон сел и принялся за чай. — Я бы отдал раньше, да не видел вас.

Джорджи настолько погрузилась в думы, что скрытого упрека не заметила. Она взяла письмо и сломала печать, старалась казаться спокойной, покуда разворачивала лист и просматривала строчки. Горло сдавило, несмотря на попытки сохранить спокойный вид, на лице, видимо, все равно отразилась тревога.

— Все хорошо, мистер Феллоуз? — осведомилась миссис Лоу.

— Я… да, конечно, мэм. — Она пыталась привести мысли в порядок, вперив взор в письмо, сложила лист с навязчивой аккуратностью и убрала в карман. — Неожиданные вести. Прошу меня простить, за подносом для его светлости я вернусь позднее.

Ответа она дожидаться не стала, вышла из кухни, бросилась наверх и вошла в коридор, ведший к опочивальне Натана. Она соскользнула на пол и тяжело моргала, боязливо оглядываясь. Господи, даже на секунду негде спрятаться!

Тогда здесь. Она прочитает здесь.

Джорджи развернула письмо и прочла второй раз.

Джордж!

Мы получили известие от Гарри. На него напали в гостинице, где он остановился. Его бы убили, но хозяин спугнул незнакомца, а позже, слава богу, вызвал лекаря. Гарри пырнули ножом, одна из ран начала гноиться — какое-то время у него держалась температура, но сейчас, по его словам, он почти поправился. Макс поехал за ним. Ему удалось одолжить карету, ибо ехать верхом Гарри не может.

На него напали, Джордж! Я волнуюсь за тебя. Возвращайся домой. Пожалуйста. Ты все равно понадобишься Гарри, когда он приедет.

Пришли поскорее весточку.

Лили

Его пырнули. У него держалась температура. Господи! Верхом он ехать не мог.

Джорджи мучили угрызения совести. Она страдала по Натану, а Гарри в это время был на грани смерти. Как она могла забыться? Она делала что могла, чтобы найти доказательства, — тщетно. Она должна была ехать домой, но нет, она поддалась на уговоры Натана поехать в Кемберли. Почему?

Она ворчала из-за того, что вынуждена ехать сюда, но если бы она действительно захотела сбежать, она бы сбежала. Возможность нашлась бы. На худой конец, она могла бы уйти и отыскать ближайший город. Говоря начистоту, она приехала сюда, потому что хотела. Чего? Чтобы ее соблазнили, конечно же. Она хотела, чтобы ее соблазнили.

Желание исполнилось.

А теперь, как сказано в письме, пора домой.

Как только Джорджи успокоилась, она забрала поднос, а затем пошла наверх. Плечом она толкнула дверь и вошла в опочивальню. Натан уже не спал — он сидел на кровати, высунув длинную ногу из-под мятых простыней.

При виде его улыбки сердце сжалось.

— А я все думал, куда ты подевалась. Надеялся, что ушла на кухню. Умница. Я проголодался.

Она уперлась в него взором и покраснела, держала поднос как щит. Улыбка исчезла, покуда он всматривался ей в лицо.

— Что случилось?

— Ничего, милорд, — сказала она голосом Феллоуза и поставила поднос на столик.

— На двоих не хватит.

— Я уже поела со слугами. Принести вам халат, милорд?

— Нет! Да в чем дело, Джорджи?

Она бегло глянула на него.

— О чем вы?

Он впился в нее взором.

— Опять ты ведешь себя как слуга. Мне казалось, это осталось в прошлом. Мы только что занимались любовью! Я думал… — он издал стон разочарования, — ты жалеешь? В этом дело?

Она встретилась с ним взглядом, не зная, что сказать. Она жалела?

— Уже поздновато, — сердито изрек он.

— Завтра мне нужно вернуться в Лондон, — ответила она. — Ждать дольше нельзя. По приезде я отправлюсь домой, а вы будете искать нового камердинера. Больше мы не увидимся. И… — она сглотнула дурацкий ком в горле, — и… все.

Натан поджал губы. На щеке дергался мускул, глаза горели.

— Ты запела на другой лад, да? Недавно ты рассказывала, сколь необыкновенно мое представление.

Щеки у нее загорелись.

— Это не значит, что я хочу выхода на бис, — бросила она.

— Да? И почему же?

— Я не обязана объяснять.

— Ты отдала мне девственность. Для тебя это ничего не значит?

В ней закипел гнев.

— А должно? Для тебя это что-то значит?

— Разумеется, — возмущенно парировал он.

— Да неужели? И что же? Предложишь мне руку и сердце?

— Конечно, нет!