Дамский выстрел

— В последний вечер она ушла с дискотеки первой. Она хоть и студентка, но подрабатывала телефонисткой в справочной 09. В тот день у нее была ночная смена. Игорь пошел ее провожать, а мы сюда. Утром я примчалась к завтраку. Это был наш последний день. После обеда Олег уезжал, а я, дура, все еще на что-то надеялась. Олег балагурил, на меня поглядывал косо, болтал только с Игорем. Тот вышел на завтрак при параде, в военно-морской форме, и Олег подшучивал: хочешь море задобрить? Дело в том, что они договорились искупаться напоследок, хотя вода была еще холодная. Он так достал Игоря, что тот огрызнулся, гражданку, мол, угваздал, на пляж не пойду, у меня серьезный разговор с Ингой. Я даже позавидовала девушке, может, она права, что не стала легкой добычей отпускника. И моряк хочет сделать ей предложение.

— А где Истомин мог испачкать одежду?

— В санатории в мае всегда ремонт. Подкрашивают, подбеливают, к летнему наплыву полковников-генералов готовятся. Вляпаться есть где.

— И к вам присоединилась Инга?

— Нет, в тот день я ее не видела. Поплелась на пляж за Олегом. Но без толку. Он искупался, переоделся, чмокнул в щечку, собрал вещи и пошел на электричку. Обещал на следующий год приехать, да где уж там.

— Когда Инга пропала? Ночью?

— Не знаю. Ее мать сказала, что девушка прогуляла последнюю смену на телефонном узле и на следующий день не пришла ночевать. Как я поняла, у них с дочкой был конфликт. Они вдвоем жили. Инга порой ночевала у подружек, угрожала, что выйдет замуж за первого встречного, лишь бы из дома уйти. А тут я еще рассказала про военного моряка, что у них был серьезный разговор перед отъездом. Вот мать и подумала, что Инга тайно уехала с Игорем. Поэтому и заявление о пропаже дочери подала не сразу. Потом было какое-то расследование, но девушку так и не нашли.

— Как выглядела Инга? — спросила я, вспоминая фотографию светловолосой девушки в очках, о пропаже которой заявили три дня спустя после отъезда Назарова. Марченко подтвердила описание, но очки не упомянула. Пришлось задать прямой вопрос: — Она носила очки?

— Не припомню. Хотя, вы знаете, она щурилась. Да-да, возможно, она была близорукой. Но я видела ее по вечерам. А какая девушка напялит очки на танцы? Это сейчас можно подобрать красивую оправу, а тогда — сплошное убожество. Девчонки стеснялись носить очки.

— В последний вечер какая на ней была обувь?

— Как обычно. Туфли на высоких каблуках. В них она была выше Игоря, и ей это нравилось. Я же говорю, она дразнила его.

— А он?

— Мне кажется, его это нервировало. Невысокий рост его смущал.

— Туфли на каблуках и под джинсы, — с сомнением заметила я.

— Вы еще молоды и не застали то время. — Ее слова меня порадовали. Они прозвучали от женщины, а это редкость. — В те времена был страшный дефицит. Что удалось достать — то и носили. Может, у Инги, кроме фирменных джинсов и хороших туфель, ничего и не было.

На протяжении разговора Марченко то и дело посматривала на смартфон в руке Коршунова. Неожиданно она попросила:

— Извините, а вы не могли бы оставить мне фотографию?

— Какую? — не понял Кирилл.

— Там, где я с Олегом на пляже. У меня лишь одна его фотография, и то — без меня. — Она порылась в столе и достала черно-белую фотокарточку. — Вот. Это ребята после игры в волейбол. Наш фотограф снимал для стенгазеты.

Мы посмотрели, больше из вежливости. На снимке трое вспотевших парней сдержанно улыбались в объектив. Стоявший в центре черноволосый крепыш держал волейбольный мяч.

— Это Олег, это Игорь, — указала Вера Михайловна.

Я узнала Назарова и Истомина, расположившихся слева и справа от крепыша.

— А в центре кто?

— Моряк, командир Игоря. Кажется, его звали Виктор. Он был старше по званию и держался отдельно. Но для соревнований по волейболу они объединились.

От меня не укрылась нежность, с которой Марченко смотрела на молодого Назарова.

— Так вы дадите мне фотографию? — переспросила она.

Коршунов сделал вид, что не слышит вопроса. Мне не хотелось обижать женщину, у которой все лучшее осталось в воспоминаниях.

— Мы вам вышлем фотографию по электронной почте, — пообещала я и дотронулась до снимка офицеров. — В обмен на эту. Сможете сосканировать и прислать?

Она кивнула. Мы обменялись электронными адресами. Я получила ответы на многие вопросы, но не услышала главного. Без этой детали созревшая в голове версия была неполноценной. И тогда я спросила:

— У Инги Лехнович был пирсинг?

— Да! — встрепенулась Вера Михайловна. — Как же я забыла. Она только-только его сделала. Девчонка смелая. Проткнула уши, выше мочки. Много-много дырочек.

— И что она вставила? Колечки?

— Нет. Янтарные бусинки. Штук по пять в каждом ухе.

Я победно взглянула на Коршунова. Ну, как моя версия? Он вспомнил, что возглавляет расследование, и поспешил внести свою лепту в общий успех:

— Вера Михайловна, почему Назаров спросил о джинсах Инги?