Дамы и господа

О Спасителе она говорила: «Это мой друг и винокур». Ну «друг» — понятно, а «винокур»?.. Видимо, эта при­чудница считала, будто ее весьма прибыльное и уж никак не похожее на чудо занятие винокурением некоторым об­разом напоминало известный по Библии факт превращения Иисусом Христом воды в вино.

Что же касается императрицы, то Полторацкая спала и видела лично с нею познакомиться. Она настаивала, чтобы муж, всякий раз рассказывавший ей о счастье лицезреть Екатерину в Петербурге, каким-нибудь образом помог осу­ществиться этой мечте. И действительно, Марк Федорович в 1785 году заручился согласием ее величества посетить Грузины на пути из Вышнего Волочка в Москву.

И вот произошел один из тех редких случаев, когда фор­туна повернулась к «царице тверской губернии» спиной.

Императрицу уверили, что дорога в Грузины коротка и приятна, но первые же ухабы, привычные для местных жи­телей, заставили императорскую карету двинуться дальним путем. Одно к одному: кто-то из обиженных Полторацкой подал на нее челобитную. Настроение у Екатерины пада­ло, и в довершение всего по приезде в Грузины ей забыли вынести, как это полагалось, свежее молоко, которым она утоляла жажду.

Разгневанная императрица даже «не вошла в дом» и укатила восвояси.

…Весть о смерти Екатерины в 1796 году потрясла Полторацкую. Она тут же отправила в Петербург свое доверенное лицо с приказанием, не считаясь ни с какими затратами, приобрести хоть что-нибудь из гардероба им­ператрицы. И действительно, Агафоклея Александровна стала обладательницей екатерининских сорочек, кофт, белья, чулок, которые теперь носила.

«Вполне подчинив себе мужа и детей… Полторацкая являлась единственною властительницею и решительницею судеб своего многочисленного потомства; все члены ее семьи трепетали перед нею; ее строгости, властолюбию, а подчас и жестокости не было границ».

Малейшее отступление от воли хозяйки каралось немед­ленно и беспощадно. Это испытали на себе родня и домо­чадцы и куда как хорошо прочувствовали на своих спинах крепостные. Недобрая молва о притеснениях, творимых ею, выбралась за пределы Тверской губернии. Н.М.Романов об этом сообщает так:

«Рассказывали, что при воцарении Александра I в сто­лице пронесся слух, что государь, прослышав про тиранство „Полторачихи“, приказал публично наказать ее на лобном месте и что сама она, находясь в то время в Петербурге, сидела раз у открытого окна и, видя толпы бегущего народа, спросила: „Куда, православные, бежите?“ Ей отвечали: „На площадь, смотреть, как Полторачиху будут сечь“, а она со смехом кричала им вслед: „Бегите, бегите скорей!“»

Так или иначе, но Полторацкая была наказана, и нака­зана жестоко.

В одной из многочисленных поездок по России Агафоклею Александровну настигла беда, довольно нередкая при езде на лошадях да по плохим дорогам. Иногда путешес­твующие в каретах, кибитках, колясках платили жизнью за недостаточную опытность возницы. Не вернуться из поезд­ки имелось немало причин, о чем в «Дорожных жалобах» писал Пушкин, опасаясь погибнуть:

На каменьях под копытом,
На горе под колесом,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом.

Когда Полторацкую вытащили из-под обломков оп­рокинувшегося экипажа, она была изувечена так, что «все кости ее были поломаны на куски и болтались, как орехи в мешке».

Агафоклея Александровна выжила, но отныне, в совсем еще нестарых годах, оказалась прикованной к постели: ни руки, ни ноги ее не слушались. Можно себе представить тра­гедию человека, лишь недавно изумлявшего своей энергией всю округу, а теперь оказавшегося в положении младенца, которого кормят с ложки. Только невероятная жажда жизни, интерес к ней и воля, какой даже среди мужчин отмечены единицы, позволили Полторацкой выиграть этот поединок с судьбой.

Она продолжала управлять и домом, и огромным хозяй­ством, лежа в постели, к которой, словно к центру ее Твер­ской империи, приходили люди, чтобы получить оценку хозяйки и распоряжения на дальнейшее.

Кровать Полторацкой, если в том была надобность, выносилась туда, где шли работы, убирался урожай, шло строительство, и хозяйка таким образом была в курсе всего, что творилось вокруг.

Сила ее воздействия на людей оставалась прежней, никто не смел ослушаться, ни взрослые сыновья, ни доче­ри-невесты.

У Полторацких было 22 человека детей. Видимо, у Ага­фоклеи Александровны не только характер был железным, но и здоровье. Ее детство прошло без учителей и гувернеров. Эти упущения она в отношении собственного потомства решила исправить. По свидетельствам современников, мо­лодые Полторацкие получили прекрасное воспитание, были людьми вполне светскими, владели европейскими языками, знали литературу, музицировали. О многом говорит их круг общения. Это Г.Р.Державин, Н.А.Львов, Н.М.Карамзин, В.П.Стасов. Большая дружба связывала Полторацких и с А. С. Пушкиным.