Дамы из Грейс-Адье и другие истории

– Вовсе нет, мадам, – промолвил Том с мягким упреком, – я никогда не устаю слушать истории об этом выдающемся и бесстрашном джентльмене. Умоляю вас, сэр, продолжайте,[12] – Том откинулся назад, подпер голову рукой и погрузился в изучение изящных форм и нежного личика хозяйки.

– Джентльмены, – начал мистер Уинстенли, – я исследовал историю Торсби и могу утверждать, что все беды нашего городка начались еще с римлян, которые представлены в этой комнате самим Юлием Цезарем. Его портрет висит между дверью и горшком с гиацинтом. Римляне строили в Британии превосходные прямые дороги. Такая дорога проходит совсем рядом с нашим городком. Если бы римляне следовали своим принципам и здесь, то мост должен был пересечь реку именно в Торсби. Однако местность у нас заболоченная, поэтому строители отклонились от прямой и возвели мост в Ньюарке. Они построили там город с храмами, рынками и прочим, а Торсби так и остался болотистой дырой. И это только один из множества случаев, когда наш городок пострадал из-за нравственного несовершенства других людей!

– Например, леди Энн Латтерелл, – напомнил Пьюли Уитс.

– Ах, мистер Уинстенли! – воскликнула его жена, принужденно улыбаясь. – Вы заставляете меня вмешаться. Наших гостей нисколько не интересует леди Энн. Уверена, они – не большие любители истории.

– Отчасти вы правы, мадам, – согласился Том. – В наши дни историей называют всякий вздор. Королей, которых помнят больше по длинным нудным речам, чем по доблести на полях сражений, тучных старцев в седых париках, неотличимых друг от друга, именуемых правительствами. Кому интересна такая история? Однако если вы говорите об истинной истории, живописующей славные деяния героев древности, вот эта история по мне!

– Леди Энн Латтерелл, – продолжил мистер Уинстенли, словно не слыша их обоих, – богатая вдова, жившая в Оссингтоне. (Миссис Уинстенли опустила глаза на скрещенные на коленях руки).

– Портрет ее светлости висит между письменным столиком и напольными часами. Известно, что она собиралась пожертвовать большую сумму на возведение моста, поэтому Торсби и построили у реки. Однако в последнюю минуту вдова изменила решение и пожертвовала деньги на строительство заупокойной часовни. Полагаю, мистер Монтефьоре, вам неизвестно, что это такое. Заупокойная часовня – своего рода церковь, где священники служат мессы по жертвователю. Состыдом вынужден признать, что таковы были суеверия наших предков.

– Расскажите им еще о королеве Елизавете. – Уитс подмигнул Давиду и Тому. Становилось понятно, как он намерен отомстить за все оскорбления, нанесенные мистером Уинстенли. Сомнительно, чтобы последний отважился произнести столько глупых и напыщенных речей без поддержки адвоката.

– Ах да, королева Елизавета, благодарю вас, Уитс, – довольно промолвил мистер Уинстенли.

– Королева Елизавета! – взволнованно вскричала миссис Уинстенли, – К чему выбирать столь недостойный пример? Если вам хочется поговорить о королевах, почему бы ни вспомнить Матильду или Анну?

Том наклонился к миссис Уинстенли так близко, как позволяли приличия. У него явно накопилось множество соображений относительно королевы Матильды и королевы Анны, которыми он жаждал поделиться с хозяйкой, но мистер Уинстенли не дал ему возможности вставить ни слова.

– Вы можете видеть королеву Елизавету, сэр, между окном и зеркалом. Во времена ее правления жители Торсби зарабатывали на жизнь изготовлением игральных карт. Однако королева даровала королевский патент на монопольное изготовление карт некому молодому человеку. Он написал поэму, прославляющую ее прелести, а королеве в то время уже исполнилось шестьдесят пять. Теперь во всей Англии только он один имел право заниматься этим промыслом. Молодой человек разбогател, а жители Торсби впали в нищету.

Мистер Уинстенли продолжал рассказывать о людях, которые могли, но не построили мост в Торсби или нанесли городу другие оскорбления тем или иным способом. С каждым новым персонажем жена отчаянно пыталась прервать поток глупостей, извергаемых мужем, но мистер Уинстенли не обращал на нее ровно никакого внимания.

Особое презрение мистер Уинстенли питал к Оливеру Кромвелю, чей портрет висел на почетном месте над каминной полкой. Кромвель собирался дать врагу решающее сражение под Торсби, но в последнюю минуту передумал, лишив городок участи быть сметенным с лица земли неприятельскими армиями.

– Неужели, – наконец не выдержал Давид, – вам в голову не приходила мысль построить мост собственными силами

– Ах, – улыбнулся мистер Уинстенли, – вы тоже об этом подумали? Я даже вступил в переговоры с двумя джентльменами, которые дают деньги в долг другим джентльменам. Мистер Блеквел из Лондона и мистер Крамфилд из Бата. Мы с мистером Уитсом расписали обоим, какую исключительную выгоду они смогут извлечь, если возьмутся за постройку моста, но они отказались ссудить деньги. – Мистер Уинстенли уставился на пустую стену, словно ожидал увидеть там портреты мистера Блеквела и мистера Крамфилда, которые дополнили бы его галерею неудач и провалов.