Дамы с заначкой

Утром я проснулась от веселого щебета за окном. Надо же, как громко поют-птицы! В своем районе я не слышала ничего подобного. А здесь, всего в километре от самой оживленной улицы города, я словно попала в уголок девственного леса. Нет, все-таки хорошо иметь свой дом, свой кусок природы подокном, возможность почувствовать босыми ногами шершавые камешки и мягкую траву… Солнечный свет просеивается сквозь дырочки в полях соломенной шляпы, так приятно, хочется погреться на солнышке, закрыв глаза.

Глаза закрыты, тело расслаблено, спать…

— Ляля! Ты собираешься вставать? — громкий возглас произвел эффект ведра холодной воды, вылитого на голову. Я открыла глаза и гневно посмотрела на Клавдию, которая в домашнем стеганом халате и пушистых тапочках стояла у кровати.

— Ты хочешь, чтобы я скончалась от инфаркта в твоем доме? Ты чего орешь ни свет ни заря?

Клава только фыркнула в ответ:

— Очнись, дорогая Уж скоро полдень.

— Да ты что?! — Я рывком села, прикрывшись одеялом, спустила ноги на теплый ворс ковра. — Почему же ты меня не разбудила раньше?

— Ты уж как-нибудь определись: то у тебя ни свет ни заря, то раньше надо было. Раньше я, между прочим, сама спала.

— Ну вот видишь, проснулась на пять минут раньше, чем я, а ведешь себя, как будто встала на первую дойку.

— Это во сколько? — поинтересовалась подруга.

— Кажется, в четыре часа, я точно не помню, — призналась я.

— Хорошо, что у меня нет коровы, — задумчиво протянула Клавдия, — мне и собаку-то лень рано выгуливать, а то пришлось бы еще корову доить…

— Когда это ты выгуливала собаку? У тебя все выгуливаются сами: собака, кот, кролик, куры, не говоря уже о детях.

— Да, ты права, — согласилась Клава. — Детей уже нет, упорхнули по своим делам, воскресенье же.

Я решительно откинула одеяло и, накидывая халат поверх короткой ночной рубашки, спросила:

— А какие у нас сегодня планы? Напомни, если ты в состоянии сделать это после вчерашнего шашлычка.

— Не шашлычка, а вина. Вино, согласись, было классное. Где только Серега достал настоящую «Хванчкару»?

— Ну он же? рассказывал, что один клиент расплатился грузинскими винами. Их, кстати, сейчас не достать, черт его знает, что там в магазинных налито, подделывают все, а ему настоящее привезли, солидный клиент.

— Да, приятно, что еще где-то сохранились остатки былой советской роскоши.

— Вот именно, остатки, — подтвердила я. — А что-нибудь осталось от вчерашнего? — Я направилась в ванную.

— Ты шутишь? Разве после полчища саранчи что-нибудь остается? Ты, между прочим, себя тоже не отягощала мыслями о диете.

— —Обе мы хороши, — миролюбиво промычала я, энергично размазывая зубную пасту по зубам.

— Ты что-то спрашивала о наших планах? — Подруга возникла на пороге ванной комнаты. — Может, попьем чайку во дворе, под абрикосом?

Заодно и решим, что делать. Может, побездельничаем для разнообразия?

— Я — за, — ответила я. Причесываясь перед зеркалом, скорчила себе рожу, повернула голову вполоборота, правый профиль, левый… Какой профиль у Элизабет Тейлор лучше? У меня хорош любой ракурс. Да, красоту не спрячешь, я определенно себе нравлюсь. В прекрасном настроении я переоделась и, накинув куртку, вышла на крыльцо, щурясь от солнца'.

— Хорошо-то как! А воздух! Клава, ты — счастливейший человек, ты живешь в гармонии с природой.

Клава недоверчиво посмотрела на меня и спросила:

— Как можно жить в гармонии с этими птеродактилями? — Она кивнула в сторону кур, деловито роющихся в куче земли у забора. — Пока я ходила за чайником, они склевали наши бутерброды. Здесь вот лежали, на тарелке, — она ткнула пальцем в пустую тарелку.

— А с чем были бутерброды?

— С паштетом.

— Надо же, они у тебя и паштет едят!

— Нет, паштет слизал Ксенофонт.

— А ты откуда знаешь?

— Я в окно видела, — ответила подруга.

Я опешила:

— Это просто беспредел, Клава! Твои животные понятия не имеют об элементарных приличиях. Я бы еще простила, если бы это кролик спер что-нибудь со стола, ты его вообще не кормишь, но Ксенофонт… Ему что, мышей не хватает?

— Ему совести не хватает, а Варик не смог бы достать до стола, высоко.

— А ты в следующий раз тарелку на землю поставь, — посоветовала я. — В общем, нам остался только чай, я правильно поняла?

— Да, — смущенно ответила Клава, — Но я схожу в магазин чуть попозже.

— Да ладно, не переживай. Нам не помешает разгрузочный день после вчерашнего обжорства.

Клава протянула мне чашку с горячим крепким чаем. Чай у нее всегда замечательный, я с наслаждением сделала глоток:

— Вот оно, счастье!

Клава запахнула плащ, было свежо. Абрикосы отцвели, а весна еще не твердо помнила, что она уже наступила.

— Что это такое? — вдруг сказала Клава. — Вот! Это твоя? — и вытащила из кармана небольшую записную книжку.

— Нет. — Я взяла книжечку в руки, чтобы рассмотреть получше — У меня побольше, и вот тут такая штучка нарисована, — я щелкнула пальцами и замолчала, вспоминая слово, — а, иероглиф такой, обозначает «счастье».

— Да, да, да, припоминаю, — оживилась подруга. — Тебе кто-то из Японии привез.

— Точно, — подтвердила я.

Я открыла книжечку. Это был еженедельник.

Так… Какие-то цифры, каракули…