Дамы убивают кавалеров

В его пальце что-то треснуло. Рев стал еще более страстным. Затем он сменился всхлипываниями. А потом – трусливым воем:

– А кагу! А кагу! – что, видимо, означало: «Я скажу!»

– Ты же только что не хотел говорить? – спросил я, берясь за второй мизинец.

– Кагу!!!

– Ну-ну, – сказал я, вытаскивая изо рта Рубцова кляп. – Я слушаю.

– В ванной… Под плиткой… – проговорил, ловя воздух ртом, наркоторговец. – Пакет… Черный… Не убивай! Забери! Только не убивай!

Я вернул кляп на место (гражданин Рубцов уже не сопротивлялся тряпке во рту) и прошел в ванную комнату.

По пути туда я имел счастье лицезреть стиль и уровень жизни отечественного наркоторговца не самого высокого полета. Могу доложить: уровень – вполне приличный. Евроремонт в квартире был исполнен безо всякого вкуса, зато из самых что ни на есть дорогих материалов.

Ванная комната имела примерно столько же квадратных метров, сколько вся Дашина квартира. Потолок в ней оказался зеркальным. Видимо, в частной жизни гражданин Рубцов принадлежал к племени сластолюбцев. Я подумал, что он, пожалуй, трахает здесь за дозу несчастных пятнадцатилетних девчонок – которых сам же и посадил на иглу. Угрызения совести по поводу сломанного рубцовского мизинца оставили меня.

Я наклонился и обстучал кафель, покрывающий стены ванной. В одном месте, судя по звуку, имелась пазуха. Одна из кафельных плит оказалась съемной. Я осторожно сдвинул ее с места. Засунул руку в образовавшуюся полость. Внутри что-то лежало. Выходит, гражданин Рубцов, на удивление, не солгал. Я захватил рукою полиэтиленовый пакет. В нем лежало что-то мелкое и сыпучее.

Я вытащил пакет на свет божий. Пакет в самом деле (не обманул драг-дилер!) оказался черным, перевязанным скотчем. Весил он около трехсот грамм. Однако – доверяй, но проверяй! – я надрезал плотный полиэтилен своим ножиком.

Когда-то, в бытность мою на государевой службе, мне доводилось участвовать в захвате героина (каких-то двадцати граммов), поэтому я в принципе представлял себе его вид и даже вкус.

Вид и вкус рубцовского порошка ничем не отличались от моих представлений.

Я заклеил пакет все тем же скотчем. Затем вышел из ванной.

Гость, наркоман в черной рубашке, лежал себе как лежал – мордой в пол. Не шевелился. Видно, я сильно шандарахнул его бутылкой по голове.

Гражданин Рубцов по-прежнему стоял на коленях, упираясь лбом в стену, с кляпом, торчащим изо рта. Похоже, он молился. Подобная публика вдруг начинает вспоминать о боге – когда у нее не остается иного выхода.

Я вытащил у Рубцова из кармана рубашки сотовый телефон (Рупь от моего прикосновения испуганно дернулся). Переложил аппарат к себе.

Обыскал вырубленного мною «чернорубашечника» – добычей стали: пейджер, паспорт на имя Мокроусова Виталия Михайловича, москвича, 1973 года рождения, и еще один сотовый телефон.

Затем я прошел на кухню, величиной с теннисный корт (не иначе, как Рупь расширил площадь, купив квартиру в соседнем подъезде). Нашел центральную розетку телефона и пообрывал провода.

Вернулся в коридор.

Ради торжества справедливости в мировом масштабе мне, конечно, следовало бы прирезать обоих наркоторговцев. Кроме того, именно такой шаг оказался бы весьма полезным для моей теперешней работы. И для моей Семьи.

Не думаю, что мои бывшие коллеги станут сильно искать убийцу одного наркоторговца и одного наркомана. Однако я не чувствовал себя вправе, дабы исполнять функции божьего суда. Даже по отношению к слизнякам.

Кроме того, я терпеть не могу убивать людей. Тем более лежащих без сознания, мордой в пол. Или стоящих на коленях.

Поэтому я просто открыл входную дверь. Глянул напоследок на гражданина Рубцова. Он, кажется, по-прежнему ожидал пули в затылок. Безвольно стоял на коленях. Глаза закрыты. Губы, дрожа, шевелились. Я закрыл за собой дверь. На полутемной лестничной клетке было тихо. Похоже, никто не заметил драмы в жилище у наркоторговца.

Я легко сбежал вниз по лестнице. Под мышкой у меня был плотный черный пакет.

Даша Коноплева. В то же самое время

«Я не должна об этом думать! Я сойду с ума, съеду, спячу! Сволочи, я убью их!»

«Уб-бью, уб-бью», – колотилось сердце.

Даша потрогала пульс. Он бился неровно – то частил, то совсем затихал. Вот так – дожили до аритмии. Не годится. Она должна быть здоровой и сильной.

Даша прошла на кухню. Развела полпузырька корвалола. Махом выпила. Закашлялась. Отрава! И толку никакого. Сердце все равно хулиганит: стучит, как хочет.

Чушь собачья эти лекарства! Даша досадливо запила корвалол водой, прополоскала рот. Потом скинула тапки и прошла в коридор, к зеркалу. Будем лечиться народными средствами. Как учил тренер.

Ноги ставим на ширине плеч, сгибаем их в коленях, бедра – параллельно земле. Руки вытягиваем вперед. Следим, чтоб не горбиться. И стоим – столько, сколько сможем. Упражнение жестокое. Но если выдержал хотя бы пару минут, – значит, ты человек сильный. А она просто обязана быть сильной. Сейчас – обязана.