Дань для палача

Сафин писал и звонил несколько дней, после того как я увидела его, истекающего кровью, в новостях, точнее, это случилось чуть позже, он меня искал, так сказал Валера. А потом всего пара звонков, его голос, сообщения — и меня после них срывало в истерику и слезы.

Заблокировала.

Вычеркнула.

Думала, что забуду. Не получается. Но это просто прошло мало времени. А время — оно хоть и не лечит, я это знаю, но дает свыкнуться в этой болью, с тем, что произошло, и помогает принять как должное.

Мы вообще не должны были встретиться в этой жизни, мы из разных миров. Но этот мужчина разрушительным ураганом ворвался в мою размеренную жизнь, растоптал, потом поднял на небеса и уронил.

Я знала, что падать будет больно.

Вытерла руки, налив воды, выпила мелкими глотками, подошла к раскрытому окну, за ним лето, зеленая листва, дети шумят на игровой площадке. Вчера долго рассматривала девочку в красном сарафане, вспомнила, что видела такую же во сне. Но там была моя девочка, не чужая, с красивыми голубыми глазами, как у...

Нет, этому не бывать.

Надо бы пойти погулять, развеяться, можно купить краску, новые обои, клей, сделать косметический ремонт, а еще новые шторы и покрывало на диван. От мыслей отвлек телефонный звонок. Вздрогнула, зажмурилась. Не пойму, я боюсь и жду, что он позвонит?

Это был Валерий. Он звонил каждый день по два раза, чтоб пожелать доброго утра и спокойной ночи.

— Доброе утро, самая красивая девушка на свете.

— Доброе.

Меня немного напрягали комплименты и внимание Валеры, хорошо, что он был далеко и работал, но все время рвался приехать на выходные, а я отговаривала и была рада, что не приезжает.

— Как настроение?

— Все хорошо, решила сделать ремонт.

— Я могу приехать помочь, у меня большой опыт.

— Спасибо, но я пока только решаю, нужно хорошо над этим подумать.

Отвечала как можно бодрее у меня нет к этому мужчине претензий, я даже благодарна, что помог, что в трудную минуту был рядом. Валера сам купил билет на поезд, забрал мои вещи у Сафина, проводил, был внимательным, проявлял заботу. Я знаю, что нравлюсь ему, при других обстоятельствах он бы тоже мне очень понравился, но не сейчас.

— Можем подумать вместе, у меня через неделю отпуск, я знаю красивые места, можем покататься. Как ты на это смотришь?

— Значит, все дела закончены? Вы закрыли то дело? — не хотела спрашивать, но спросила. Мне бы не стоило волноваться за Марину, она сама выбрала свою судьбу, но я слишком добрая. — Что с Мариной?

— Она призналась в покушении на своего мужа, а еще в том, что семь лет назад подсыпала Сафину наркотики, став соучастницей преступления. Дело уже отправлено в суд.

Валера что-то еще говорил, а я все боялась и ждала, что если он произнес фамилию Сафина, то скажет, что у него все хорошо, что он счастлив. Так горько было на душе. Ушла в свою комнату, посмотрела на почти неразобранный чемодан, начала перебирать вещи. Надо бы все бросить в стирку, но, нащупав пальцами листок, развернув его, начала читать и уже не слушала мужчину.

«Знаешь, крошка, я виноват, очень виноват. Перед тобой больше всего. За то, что украл, не сдержался, что думал только о себе. Ты не отвечала на звонки, решил написать, наш славный рыцарь отвезет тебе вещи, и ты прочтешь эту записку. Никогда никому не писал писем, ты первая. Ты вообще у меня первая такая, чистая, добрая, смелая, чертовски желанная и сексуальная».

Телефон выпал из рук, зажимая рот ладонью, сдерживала слезы, читала, кое-как разбирая неровный почерк Данила.

«Я недостоин тебя, Валера прав. Я натворил много дел, считая, что все правильно, что все так и должно быть, что мне не нужна любовь, потому что я ее уже раз хлебнул, хватило надолго. Но ты особенная, крошка. Любить тебя — это награда, а я все просрал. Я был с Мариной, признаюсь, и не буду отмазываться, низко все это. Прости меня».

Комкаю записку в руке, я уже не сдерживала слезы. Он вот так просто от меня отказался. Отказался снова, просто написав «прости»? Не нашел, не узнал, как я, что со мной? Просто решил написать, что я такая замечательная, но я он меня недостоин?

Господи, почему так больно?

Еще сильнее сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

— К черту тебя! К черту! — выкрикнула, но получилось тихо.

Кто-то звонил в дверь, не хотела никому открывать, я не ждала гостей, хотела побыть одна и насытиться своей болью и обидой. Но звонок раздражал, встала, быстро пошла к двери, а когда резко ее открыла, даже не поняла, кто передо мной.

— Ты?!

— Ты что — плакала, крошка? Иди ко мне!

Сильные руки, объятия, обжигающие, мокрые от слез щеки поцелуи, Сафин.

— Черт, малышка, я так скучал, не поверишь, думал, сдохну без тебя, готов был уже головой об стену биться.

— Отпусти, отпусти меня… Данил, — кое-как вырываюсь, а сама вновь начала задыхаться, как только посмотрела в его глаза. В них было столько нежности, сожаления и желания…

— Не отпущу, никогда не отпущу, если бы не этот сучонок Валера, приехал бы раньше, мурыжил меня вдоль и поперек, подписку о невыезде взял, что-то все копали и искали. Но я сбежал. Посадят, будешь ждать?