Дань псам (ЛП)

Да, так будет лучше. Разумно, методично — как и полагается вершить правосудие. Он вовсе не пытается избежать этого пути.

Удовлетворенный рассуждениями Сирдомин решил начать резню этой же ночью. А ночь здесь тянется бесконечно…

Крысы следили за его уходом. Они могли ощущать запах крови; многие стали свидетельницами побоища под землей, и некоторые из них побежали прочь из развалин, к миру света за границами ночного савана.

Да, их призвал хозяин, тот, кого прозвали Жрикрыс. Любопытное имя, по видимости презрительное и позорное. Однако никто не понимал истинного его значения. Жрец Крыс, вот так. Священник и колдун, умеющий призывать и связывать души. Смейтесь и шутите, если угодно… Себе на беду. У борцов за свободу обнаружился недруг, и с ним надо что-то делать.

* * *

Город Бастион скорчился около большого умирающего озера. Его прочные, невысокие стены почернели и покрылись потеками какого-то масла. Окрестные трущобы и хижины были сожжены и растащены; обугленные обломки загромождали обочины мощеной дороги. Над башнями повис густой, черный дым.

Сжав израненные руки и отпустив удила, Нимандер прищурился, рассматривая зияющие ворота города. Никакой стражи, ни одной фигуры на стенах. Если бы не дым, он выглядел бы давно заброшенным и опустевшим.

Он ехал во главе отряда, наравне со Скиньтиком. — Имя «Бастион» рисует образ яростных защитников, ощетинившихся всеми видами оружия, образ врагов, штурмующих стены, — сказал Скиньтик. — Итак, нам придется стать свидетелями благих излишеств сэманкелика, сладкой крови Умирающего Бога?

Нимандера все еще беспокоили воспоминания о великане — зодчем. Кажется, он проклят бессмысленными случайностями и каждое живое существо, пересекающее его путь, оставляет за собой водоворот загадки. Он барахтается в них, почти тонет. Джагут Готос сделал только хуже. Тварь из седой древности, пытавшаяся использовать их и не пожелавшая объяснить, для чего именно.

«Потому что мы не справились».

Воздух заполнился запахом выветренной соли; они могли видеть тянущиеся от старого берега белесые полосы, торчащие над высыхающими спутанными водорослями свайные причалы, лежащие на боках рыбачьи лодки. Слева виднелись фермы и ряды пугал, хотя казалось, тут все уже мертво — растения почернели и высохли, сотни закутанных фигур неподвижны.

Они подходили все ближе к арке ворот, а вокруг по-прежнему никого не было видно.

— За нами следят, — заявил Скиньтик.

Нимандер кивнул. Он тоже ощутил на себе взоры, скрытые, жадные.

— Мы как будто сделали именно то, что им нужно, — сказал Скиньтик вполголоса. — Доставили Скола прямиком в чертов Нечистый Храм.

«Да, это возможно». — Ты же знаешь — я Скола бросать не намерен.

— И готов воевать с целым городом? С фанатиками, жрецами и богом?

— Да.

Скиньтик ухмыльнулся и пошевелил ножны. Нимандер нахмурился: — Кузен, не замечал за тобой особой кровожадности.

— О, я хочу этого не более тебя. Но, знаешь, нас слишком долго толкали. Пришла пора толкнуть в ответ, и всё. А вот раны на твоих руках меня беспокоят.

— Араната сделала все, что можно. Я поправляюсь. — Он не стал объяснять, что изранен не только телесно, но и душевно. Араната действительно исцелила сломанные кости и раздавленную плоть. Однако он по-прежнему двигается словно калека; во снах он каждый раз оказывается у тяжелого блока обсидиана, видит, как тот скользит по руками, как течет кровь — и просыпается в поту, дрожа.

Те же руки, что душили Фаэд, почти забрав жизнь. Боль стала наказанием. Он видел город — и знал, что им снова придется нести смерть, с привычным изяществом творить насилие.

Они натянули удила перед воротами. Деревянные створки покрыты знаками, начертанными такой же густой черной краской, что и на стенах справа и слева.

Ненанда подал голос из телеги: — Чего мы ждем? Нимандер? Давайте кончать с этим.

Скиньтик повернулся в седле. — Терпение, брат. Мы ждем официальной приветственной делегации. Погром начнется немного позже.

Каллор спрыгнул с задника телеги и подошел к воротам. — Я слышу пение, — сказал он.

Нимандер кивнул. Далекие голоса доносились до них словно бы волнами, исходящими из самого сердца города. Прочих звуков, которых можно ожидать от большого, густонаселенного города, не было. Через арку он мог видеть лишь пустые улицы, скучные лица квадратных домов, захлопнутые окна и двери.

Каллор вошел в тень ворот и оказался на широкой улице. Помедлил, глядя на что-то слева.

— Вот тебе и делегация, — вздохнул Скиньтик. — Нам тоже войти, Нимандер?

Сзади раздался мелодичный голосок Аранаты: — Берегитесь, родичи. Весь город — Нечистый Храм.

Нимандер и Скиньтик обернулись разом. — Благослови Мать, — прошептал Скиньтик.

— Какое воздействие будет оказано на нас? — спросил Нимандер. — То же, что в ночной деревне?

— Нет, ничего подобного пока не пробудилось. — Она покачала головой. — Но пробудится.

— Ты сможешь нас защитить? — вмешался Ненанда.

— Посмотрим.

Скиньтик что-то прошипел, потом сказал громче: — Да, чертовски утешительно.