Дань псам. Том 1

Ах… ну да. Нимандр теперь видел, как это может получиться – вполне даже заманчиво. Если получится добраться до Умирающего бога без того, чтобы убивать сотни последователей.

– Спасибо, Кле.

– За что?

– Мы проберемся мимо них.

– И пронесем Чика?

– Да.

– Это совсем не просто – даже, скорее, невозможно. Если этот город – храм, а сила Умирающего бога подпитывает жрецов, они почуют наше приближение, что бы мы ни придумали.

– Мы дети Тьмы, Клещик. Поглядим, значит ли еще это хоть что-нибудь.

Десра сняла руку со лба Чика.

– Я ошибалась. Ему становится хуже. – Она выпрямилась и взглянула на Аранату. – Что с ними?

Араната устало моргнула.

– Возвращаются, живые и здоровые.

С Аранатой что-то не так. Слишком спокойная, слишком… пустая. Десра всегда считала сестру вялой… о, мечом она владела с изящным совершенством и при необходимости могла быть таким же хладнокровным убийцей, как и остальные, – но была в Аранате какая-то глубокая отстраненность. Часто это накатывало на нее посреди катастрофы и хаоса, как будто кровавый мир лишает ее чувств.

И делает ненадежной – с точки зрения Десры. Она еще глядела на Аранату, когда та посмотрела в ответ и улыбнулась. Десра нахмурилась и повернулась к Ненанде.

– Нашел что-нибудь поесть в питейной? Или выпить?

Воин стоял у передней двери, придерживая ее, чтобы не закрылась. Услышав вопрос, он повернулся к Десре.

– Полно всего, как будто все только что ушли – а может, доставка была, как мы на дороге встретили.

– Значит, кто-то выращивает еду, – заметила Кэдевисс. – Или закупает в других городках.

– Из-за нас у них куча хлопот, – сказал Ненанда. – И мне это неприятно.

– Араната, Чик умирает, – сказала Десра.

– Да.

– Вернулись, – объявил Ненанда.

– Нимандр решит, что делать, – сказала Десра.

– Да, – ответила Араната.

Она сделала большой круг над городом, даже ее сверхъестественный взгляд с трудом пробивался через вечную тьму внизу. Куральд Галейн – самый чужой путь, даже в таком размазанном, ослабленном состоянии. Карга, пролетая прямо над сонной тушей Силаны, прокаркала ироничное приветствие. Разумеется, никакого ответа от алой драконицы не последовало, однако Великая Ворониха прекрасно понимала, что Силана ощущает ее присутствие над головой. И разумеется, представляет, как щелкают челюсти, как хрустят косточки и брызжет вкусный сок… Карга снова каркнула, на этот раз погромче, и теперь ответом стал взмах длинного змеиного хвоста.

Карга скользнула в восходящий поток воздуха над краем утеса, а потом пошла на снижение к балкону крепости с низкими ограждениями.

Он стоял там один, как она и привыкла видеть в последнее время. Сын Тьмы закрывался, как ониксовый цветок, когда колокола отбивали в полночь двенадцать ударов и оставалось только постепенно тающее эхо. Карга изогнула крылья, замедляя полет, но крепость все еще неслась навстречу. Захлопав крыльями, Карга села на каменную стену, вцепившись когтями в гранит.

– И что-нибудь меняется? – спросила Карга. Аномандр Рейк опустил взгляд, рассматривая ее. Она разинула клюв, рассмеявшись в тишине. – Тисте анди не склонны испытывать внезапные приступы удовольствия? Танцевать в темноте? Мечтать о светлом будущем? Думаешь, наше избавление от гниющей плоти не будет исполнено восторженного ликования? А удовольствие родиться, а счастье жить? Ох, у меня кончились вопросы для тебя – поистине настало печальное время.

– Карга, Барук понимает?

– Понимает. Более или менее. Наверное. Посмотрим.

– На юге что-то происходит.

Она кивнула в знак согласия.

– Что-то, точно, именно что-то. Жрицы еще погружены в дикую оргию? Это погружение дает ответы на все вопросы. Или, вернее, лишает необходимости искать ответы – на время; несомненно, на благословенное время. А потом… возвращается реальность. Проклятая реальность, в бездну ее! И пора снова нырять!

– Путешествие испортило тебе настроение, Карга.

– Не в моей природе печалиться. Я презираю горе. Я протестую! Я опорожняю на него кишечник! И все же, что ты хочешь навязать мне, старому товарищу, любимому слуге?

– Даже и не думал, – ответил Аномандр. – Ты явно опасаешься самого худшего. Скажи, что видели твои родичи?

– О, они рассеялись повсюду, вознеслись над мелкой суетой ползающих по поверхности тварей. Мы видим, как они ползают. Видим и смеемся, и перепеваем сказки о них сестрам и братьям.

– И?…

Карга нагнула голову, уставившись одним глазом на бушующие черные волны внизу.

– Твоя тьма, хозяин, вызывает яростные бури.

– Это так.

– Я вознесусь высоко над клубящимися тучами, в чистый прохладный воздух.

– Так и будет, Карга, так и будет.

– Не нравится мне твоя щедрость, хозяин. И твой ласковый взгляд. Не в твоих правилах являть сочувствие. Стой здесь, да, невидимый, непознаваемый, чтобы я сохранила картину в памяти. Дай мне подумать о льдине истинной справедливости, которая никогда не разобьется… послушай, внизу звонят колокола! Какая уверенная музыка, какой чистый плач железа.

– Сегодня у тебя необычайно поэтический настрой, Карга.

– Так Великие Вороны протестуют против горя. Так что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Коннест Силанн у глубокой реки.