Данэя

Работа спорилась. Они сами удивлялись необыкновенному подъему всех сил, пришедшему на смену их прежнему настроению. Но не только этому: еще многому — в себе самих. Совершенно новым сторонам, вдруг раскрывшимся для них в этой слишком необычной ситуации. Например, тому, как Дан относится к тому, что фигура ее теряла форму — исчезла талия и стал торчать живот: Эя видела, что он даже с какой-то гордостью смотрит на него — теплый, вздутый, помогая подогнать бандаж. И с какой радостью смотрит на увеличивающуюся, набухающую грудь.

И главное — какие-то новые оттенки в их отношении друг к другу: нечто большее, чем былая дружеская привязанность и страстное физическое влечение.

Тогда же начало постепенно появляться желание поближе познакомиться с планетой. Вся их деятельность здесь до сих пор носила сугубо утилитарный характер: поиск наиболее удобных мест для производства каких-либо работ, обследование и последующее посещение только их. Остальное они видели лишь на экранах.

— Давай немного попутешествуем, — первой предложила Эя.

— Да, но…

— Что: но?

— Работа…

— Все уже идет своим ходом и без нас. Можно пока ограничиться одним контролем — это же всего один час в день. Остальное время мы целиком свободны. Ну что мы с тобой до сих пор видели? Объекты работ и то, что мелькало внизу во врем полетов? Пора хоть что-то увидеть вблизи, дотронуться и постоять, не торопясь уйти.

Эя, конечно, была права, но Дан слишком боялся за нее. Дай ему волю, он совсем не выпускал бы ее из пещеры. И так каждый раз заставляет ее одевать скафандр-панцырь, без конца переделывая его, подгоняя под меняющуюся, полнеющую фигуру, а сам идет рядом в легком, пленочном. Она всегда сопротивлялась, но он относительно этого был неумолим.

В остальном у нее в последнее время появилась какая-то власть над ним. Он даже позволял ей покапризничать. Правда, она это делала не всерьез — просто интересно было понаблюдать его в такие моменты: бесконечное терпение, чуть ли не абсолютная покорность. Именно: чуть ли! Если ему кажется, что ей грозит хоть малейшая опасность, с ним становится ужасно трудно.

— Я же буду в панцыре, — сказала она.

— Хитренькая!

Но к ее удивлению, Дан упирался недолго. Видно, понимал, что попутешествовать им давно не мешает.

Они долго обсуждали, куда полететь. Просматривали записи съемок роботов-разведчиков. Большинство мест поражали однообразием. Особенно равнины, хорошо знакомые: пока все леса закладывались на них. И в первую очередь решили посетить одну из горных областей в низких широтах: там целая цепь озер среди скал какой-то странной формы.

Назавтра, потратив не более получаса на ознакомление со сводками хода работ, они катером добрались туда. Прежде чем вылезти из катера, Дан снова подробно перечислил Эе, с видом паиньки терпеливо слушавшей его, все необходимые правила предосторожности. Он предусмотрел максимум мер: передвигаться они будут в закрытом вездеходе, связанным тросами с аэрокаром, летящим над ними, который в любой момент может поднять вездеход и подтянуть к себе.

…Здесь стояла ночь. К счастью, в облаках были разрывы, через которые светила одна из лун. Создаваемая ею на поверхности озера дорожка мерцала крупной рябью и уходила куда-то далеко-далеко среди цепи остроконечных скал. Мир был удивительно синий: и вода, и бесчисленные скалы, и даже «луна».

Вездеход медленно плыл; казалось, озеру нет конца. Они то двигались по узким протокам, то снова попадали на широкий плес.

Облака начали смыкаться. Когда совсем стемнело, Дан остановил вездеход и включил все прожекторы.

— Дождемся рассвета. — Он достал еду.

— Я совсем еще не хочу!

— Ему надо.

— Ох! — Но покорно выпила козье молоко. Потом он заставил ее лечь отдыхать и сел рядом.

— Похоже на земное — и в то же время совсем иначе. Да? — спросила она негромко.

— Ты о цвете? Да: удивительная синева!

— Это из-за концентрации углекислоты?

— Непонятно. Может быть.

— Или что-то еще.

— Да.

— А на Земле такое бывает?

— Даже не слышал никогда.

— Я тоже.

Они замолчали, так как вдруг остро почувствовали, как хочется быть им сейчас на Земле — родной, привычной. Больше двух лет уже, как они покинули ее.

Но облака вновь разошлись, свет «луны» разорвал темноту, залил все вокруг опять дивной синевой и мерцанием бликов. И тоска исчезла, они сразу успокоились.

Но длилось это недолго; облака снова сомкнулись, уже до самого рассвета, который они встретили в непроглядном тумане.

«Долго ли он будет стоять?» с досадой думал Дан. «Не пришлось бы улететь, больше ничего не увидев».

Эя дремала. Он сел у локатора, начал обшаривать берега, чтобы хоть чем-то занять себя. Скалы, скалы, скалы.

И вдруг он увидел лес. Нет, не может быть! Нет: лес! Правда, странный какой-то.

Он стал крутить регулятор, резкость увеличилась. Нет, конечно, это не лес. Скалы. Только вытянутые вверх, острые. Как зубья. Сказочного дракона. И дальние ряды их, действительно, напоминают огромные старые ели.

Дан не стал будить Эю. На самой малой скорости повел вездеход в ту сторону.