Дангу

В трех часах ходу по Лехской дороге в сторону Ладака у трех огромных растрескавшихся валунов отходило влево боковое ущелье Гуранзиль. В самом его конце среди густого дубового леса находилось небольшое урочище Коламарг. Бадмаш иногда пользовался им для ночевок. Сейчас было самое время, чтобы воспользоваться им, затаиться и переждать погоню.

Волею судьбы именно в это ущелье спустился и Дангу с Григорием на плечах. Он тоже хорошо его знал и часто посещал раньше, когда бродил в этих местах с Лхобой и Вангди.

Было уже далеко за полдень, когда кавалькада, свернув с основной тропы у трех валунов, пересекла несколько мелких осыпей аспидного сланца и остановилась перед десятиметровой скальной стенкой, сложенной из крупных гранитных плит, заросших карликовой березой, можжевельником и жимолостью. Некоторые плиты выпали из стены и валялись на земле, образуя сложный каменный лабиринт, иные раскололись на мелкие части.

Где-то здесь должен был быть проход в ущелье Гуранзиль. Спешившись, разбойники принялись за поиски. Через несколько минут торжествующий крик Али возвестил о том, что проход, открытый самим Бадмашем несколько лет тому назад, найден.

Извилистый и полутемный проход длиной около трехсот метров, представлявший собой щель-разлом в скальном массиве, в которую едва втискивалась лошадь, летом совершенно зарастал кустарником, так что обнаружить его, не зная, что он существует, было невозможно. Зимой же снег заваливал его, скрывая от глаз.

Первым в проход, осторожно ведя лошадь под уздцы, вошел Али, за ним двое разбойников, ведшие лошадь со связанным Салимом, затем все остальные. Замыкал колонну Бадмаш. Оглядевшись последний раз, он мрачно усмехнулся, ощупал готовые к стрельбе пистолеты, притороченные к седлу, дернул лошадь за уздцы и скрылся в темноте прохода.

Дангу, миновавший проход в скалах получасом раньше, легко бежал вниз по ущелью вдоль неширокого ручья, неся на плечах обмякшее тело Григория. По едва заметной тропинке он выбежал на укромную поляну, окруженную со всех сторон густым дубовым лесом, и остановился. Это было достаточно безопасное место, но юноша проявлял осторожность, тем более что стремительно развивающиеся события этих дней и неожиданные встречи с ми заставили его удвоить бдительность. Можно было бы устроиться где-нибудь на опушке и затем решить, что делать дальше. Но что-то заставляло Дангу искать еще более безопасное место. Он повернул направо, побежал вдоль опушки, а затем начал взбираться по склону через лес. Скоро поляна осталась внизу, а Дангу поднялся к укромной скалистой площадке, закрытой со всех сторон камнями и густым кустарником. Осторожно положив на землю Григория, он перевел дух, еще раз внимательно осмотрелся, прислушался, потянул носом воздух — нет ли опасности — и обратил все свое внимание на Григория.

Тот был по-прежнему без сознания. Дангу потрогал его раненую, распухшую, как бревно, ногу. Она была горячей. Что делать? В голове юноши проносились вихри мыслей. Он постоял несколько минут, внимательно всматриваясь в бледное лицо ми. Решение пришло быстро. Надо позвать сюда Лхобу! Только она может помочь. Да, да! Он сейчас же пойдет через перевал, найдет Лхобу, свою дорогую ама, и приведет ее сюда. Он знает, что она смертельно боится ми, но он все-таки уговорит ее. Этот ми должен жить. Это добрый ми. В этом Дангу не сомневался.

Дангу быстро нарвал охапку веток, осторожно подложил их под голову Григория, поправил на нем халат, тихонько погладил по лицу пальцем. Потом встал, вложил найденный недавно кинжал в ножны на боку, постоял немного, принюхиваясь, всматриваясь и прислушиваясь, и сделал несколько шагов. В это мгновение сзади раздался слабый, прерывающийся голос Григория:

— Не ух-ходи! Не бросай меня, доб-брый че-ловече! Пом-моги!

Дангу резко обернулся и увидел, что незнакомец протягивает к нему руки. В глазах у ми стояли слезы. Дангу захлестнула волна жалости и необыкновенного волнения. Как объяснить этому человеку, что скоро придет Лхоба и все будет хорошо. Дангу махнул рукой в сторону дальней гряды гор, потом показал на себя, а затем на Григория и улыбнулся. Все будет хорошо!

Внезапно снизу из долины раздалось громкое ржание лошадей. Дангу встрепенулся, по-кошачьи мягко прыгнул к краю площадки и замер среди камней, напряженно наблюдая. Потом обернулся к Григорию, приложив палец к губам. Тот понимающе кивнул, шаря в складках халата: «Где ж пистоль-то мой?»

Загорелая фигура юноши скрылась среди кустарников и деревьев. Надо было выяснить, что происходило внизу.