Даниэль

Все наши переживания откладываются в подсознании, превращаясь в опыт, осознание и выводы. И все пять наших чувств имеют физические проявления: нервы, по которым бегут электрические импульсы, плоть и кровь. Если мы не хотим видеть – мы можем зажмуриться, не хотим слышать – заткнем уши, не нравится запах – заткнем нос, мы можем не пробовать и не касаться. Также и в воспоминаниях откладывается в первую очередь то, что для нас важнее. Мы запоминаем важные для нас телефоны, имена близких и любимых и так далее. У памяти тоже есть границы, и если она переполнена и есть риск забыть что-то важное, к нам на помощь приходит память компьютера, телефона и записи. Если захочешь вспомнить, ты просто откроешь ячейку памяти и там обнаружишь массу неожиданного. А потом нахлынут и чувства.

Помимо сознания, мы обладаем еще и подсознанием. Это звено, соединяющее материальное и нематериальное. В подсознании хранятся чувства, травмы, хорошие и плохие воспоминания, которые по каким-то причинам мы предпочли вытеснить, забыть и отложить подальше. Они могут всплыть в самый неподходящий момент – например, мы идем по улице и вдруг улавливаем запах духов человека, которого любили когда-то. Знакомая картинка или песня может пробудить к жизни воспоминания. И под влиянием этих триггеров нас опять захлестывают чувства.

Наше подсознание – плотно запечатанный сейф, оберегающий сознание. Мы вполне способны контролировать его, пока не сталкиваемся с травматическим опытом, который лишает нас контроля. А в крайних случаях не обойтись и без помощи врачей. Пока мы способны воспринимать информацию и знаем, где следует проявить осторожность, жизнь течет легко.

По каббале существует семь ступеней мудрости у человека. Самая высокая – седьмая. Выше только Бог. Все, что выше, скрыто от нашего понимания. Как говорили наши мудрецы, «не пытайся постичь непостижимого».

Где же границы мира? Где он заканчивается? И если где-то заканчивается, что служит ему границами? А что за ними? Этого нам, людям, понять не дано, слишком ограничен наш мозг. Даже великий физик Альберт Эйнштейн не смог ответить на этот вопрос. И когда его спросили, он ответил: «Пойдите в Синагогу, возможно там, с Божьей помощью, найдете ответ». Барух Спиноза со своей мудрой метафизикой не смог разгадать загадки Бога, конца мира и вечной жизни.

Гуманитарные науки, исследования мозга, мистические учения, каббала – все пришли к одному ясному выводу, что миром правит некий высший разум и вера в него. Я называю его Богом, другие считают совпадениями, кто-то высшим разумом или как-то иначе. Каждый зовет, как ему нравится. Он тот, кто дал импульс рождению вселенной и до сих пор зажигает свет в каждой душе, явившейся в мир, в каждом новорожденном ребенке.

Каждая душа, в которую Бог вдохнул жизнь своим прикосновением, безгранична, невесома и способна летать. Она может гулять в воображении по облакам, летать в мечтах далеко-далеко, испытывать наслаждение, любить. Это наши инстинкты и творческое начало – оно управляет нашим телом и чувствами, нашими поступками, настроением, любопытством. Именно она отличает нас от животных. А мы, благодаря ей, отличаем хорошее от плохого. Она есть суть нашей жизни. Чем больше величия в наших душах, тем богаче наша аура, а лица более вдохновлены. Тем мы добрее и тем лучшей жизни и вечности мы заслуживаем.

Почему по иудейской философии день рождения отмечают каждый год? Ведь чем старше мы становимся, тем больше стареем и тем ближе приближаемся к концу. Так к чему эта радость?

Радость в том, что мы растем, и наша душа, наша небесная суть растет тоже – это мы и празднуем. У каждой души свое место в духовной иерархии. И по мере того, как мы взрослеем, душа поднимается все выше по духовной лестнице, все ближе к создателю.

Прекрасно прожить много лет в здоровом теле, имея здоровый дух, пока не отдашь свой долг миру, а мир не выполнит свой долг перед тобой.

Добрая душа – вечна, потому что после ее ухода она продолжит жить в памяти своих близких и любимых.

ГЛАВА 5. «Как бы»

^{классная фотография, 3 класс}

^{классная фотография, 4 класс}

Мы были разумным классом. Таким разумным, что любая фраза начиналась с «как бы» и им же оканчивалась. И еще одно «как бы» маячило в середине.

Ученик, не знавший ответа, начинал с «Ну как бы…». Потом еще одно «как бы». И еще раз, протяжно, вопросительно глядя в нашу сторону и ловя наши взгляды.

А тот, что не знал, как спросить, выдавал целую череду коротких «как бы», и, если бы попросили гениального физика Альберта Эйнштейна с его теорией относительности или профессора Стивена Хокинга, написавшего краткую теорию Вселенной, объяснить правила употребления наших «как бы», их хватил бы Большой Взрыв и засосало в черную дыру. И они так и не смогли бы объяснить, как можно в одной фразе ввернуть 30 «как бы».

Несмотря на это, было у нас и кое-что настоящее, немало докучавшее нам своим несметным количеством.

Вам известно, что нет ничего более пахучего, чем газы, выпущенные в классе с полной посадкой?