Даниэль Деронда

– Майра, позвольте думать, что этот человек не только ваш отец, но и мой; что отныне мы будем вместе переживать и горе, и позор, и счастье. Я скорее готов принять вашу печаль, чем самую светлую радость другой женщины. Умоляю, скажите, что не отвергнете меня, что позволите разделить вашу жизнь. Обещайте стать моей женой – сейчас же, немедленно. Я так долго сомневался, так долго скрывал чувства… Скажите же, что отныне и впредь я могу открыто проявлять и доказывать свою любовь.

Майра не сразу перешла от страдания к блаженному пониманию, что в минуту печали и стыда Даниэль Деронда вручает ей высший дар, который мужчина способен принести женщине. С первых его слов она ощутила спокойствие, объяснив доброту Деронды его чувствами к Эзре, однако постепенно всем ее существом овладело восторженное сознание счастья. Когда же Деронда умолк, она не смогла произнести ни слова, а лишь приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, как будто это был самый естественный ответ. Потом они долго стояли, глядя друг на друга и держась за руки, пока Майра не прошептала:

– Пойдем порадуем Эзру.

Глава XII

Сэр Хьюго исполнил намерение провести часть осени в Диплоу, и уже в начале октября его присутствие оживило всю округу, начиная с богатых поместий – таких как Кветчем-Холл – и заканчивая респектабельными магазинами Вончестера. Либерал с хорошей родословной, сэр Хьюго любил представать любезным джентльменом, верившим в реформы лишь постольку, поскольку они не меняли привычных английских убеждений, в том числе разделения общества на классы. Он превратил Диплоу в гостеприимный дом, приглашая к себе почтенных адвокатов из Вончестера и молодых сельских викариев, но в то же время очень тщательно подходил к составлению списков гостей. Например, добродушный лорд Брэкеншо не возражал против общения с адвокатом Робинсоном, однако сам Робинсон почувствовал бы себя уязвленным, если бы его попросили составить компанию равным по положению людям. Во всех этих тонкостях сэр Хьюго разобрался достаточно быстро, чтобы заслужить популярность и доставить удовольствие всем и каждому. Священник из Пенникота встретил в Диплоу прием, ничем не напоминавший высокомерное снисхождение эпохи правления Грандкорта. Не то чтобы баронет испытывал симпатию к мистеру Гаскойну – просто хотел поддержать дружеские отношения с пастором ради миссис Грандкорт, к которой относился с рыцарской преданностью. Почему? Главную причину сэр Хьюго не мог в полной мере изложить даже леди Мэллинджер, поскольку не считал себя вправе раскрыть женщине – пусть даже собственной жене – секрет другой женщины. Таким образом, рыцарская преданность подразумевала столь редкое качество, как скрытность.

После помолвки с Майрой Деронда счел необходимым сообщить сэру Хьюго о своем новом положении, причем предпочел это сделать в письменном виде. Он предвидел, что подобный поворот судьбы повергнет старшего друга в глубокое разочарование и даже доставит ему боль. Читая неприятную новость в тиши кабинета, человек получает возможность сдержать поспешное проявление чувств, о котором впоследствии может пожалеть.

Не слишком удивившись, сэр Хьюго, однако, изрядно рассердился и решил показать письмо жене. Леди Мэллинджер выразила изумление, сетуя на то, что все чудесные таланты Даниэля пропадут даром из-за внезапного помешательства на двух евреях.

– О, глупости, дорогая! – возразил баронет. – Поверь, парень ни за что не поставит себя в нелепое положение. Он придерживается политических взглядов на еврейский вопрос, которые ты не можешь понять. Не сомневайся: наш Дэн окажется победителем.

Однако в отношении предстоящей свадьбы мнение супругов совпало. Без тени раздражения добрая леди заметила, что, пригласив Майру выступить на вечере, а затем давать уроки пения дочерям, она понятия не имела о последствиях. После некоторого колебания леди Мэллинджер призналась, что думала о возможной женитьбе Даниэля на миссис Грандкорт – разумеется, когда минует положенный срок траура. Сэр Хьюго запретил жене любое упоминание о помолвке, подумав так: «Подобный исход расстроит Гвендолин, и чем позже бедняжка узнает, тем будет лучше, особенно в ее нынешнем нервном состоянии. И уж конечно, пусть услышит новость от самого Дэна».

Тем временем, пребывая вместе с семьей в Диплоу, он по-отечески заботился о Гвендолин, а леди Мэллинджер, несмотря на неприязнь к вдовам, охотно помогала мужу.