Данте

Я реагирую инстинктивно, запускаю в их сторону бейсбольную биту, которую держу в руках, и отвлекаю их, пока убегаю. Мое сердце колотится, когда я мчусь по узкому коридору к своей спальне. Звук биты и моих деревянных стульев, падающих на пол позади меня, заставляет меня быстрее размахивать руками. Вместо того, чтобы сбежать через открытую входную дверь, я направляюсь в свою комнату, где на двери засов, а под подушкой пистолет.

Моя спальня — мое убежище. Единственное место, где я когда — либо чувствую себя в безопасности. Если кто — нибудь из них войдет туда, я снесу им чертовы головы. Я, спотыкаясь, вхожу внутрь, пытаясь добраться до безопасного места, но за мной раздаются громоздкие шаги. Мои ногти царапают дерево, когда я пытаюсь закрыть дверь, но я недостаточно быстрая, и она распахивается, отбрасывая меня через всю комнату, где я приземляюсь на край своей кровати.

Когда я поднимаю взгляд, на меня надвигается один из бородатых мужчин, не тот, что с бархатным голосом, а его коллега, его глаза темны, когда он смотрит на меня за то, что я посмела убежать.

— Убирайся к черту из моего дома, — кричу я, пробираясь обратно вдоль кровати. Залезая под подушку, моя рука сжимает рукоятку моего "Глока".

Я направляю его на него, когда он подходит ближе, и… его губы подергиваются. Грубый, высокомерный мудак на самом деле улыбается мне.

— Ты уверена, что у тебя хватит смелости воспользоваться этой штукой? — он растягивает слова, и его голос такой же устрашающий, как и у другого парня. Этому учат в школе плохих парней? Как отвлечь своих врагов или, в данном случае, свою жертву, одним только своим голосом?

— Сделай шаг ближе, и ты узнаешь, — мое сердце колотится быстрее, чем "Шевроле" в Дейтоне, и моя рука дрожит, когда я направляю пистолет ему в грудь, но он ошибается, если думает, что я боюсь использовать это оружие.

Он все равно подходит ближе, и я закрываю глаза, когда сжимаю оружие. Выстрела не слышно. Просто мягкий щелчок спускового крючка.

— О да, мы нашли его ранее, — он фыркает, как будто это смешно, что еще больше выводит меня из себя.

Я снова нажимаю на курок, и ничего не происходит, поэтому я целюсь ему в голову, но он уклоняется. Тем не менее, это дает мне достаточно времени, чтобы вскочить с кровати и проскочить мимо него — прямо в объятия его коллеги.

— Ты дерзкий маленький котенок, — усмехается он.

Я набрасываюсь, царапаю ему лицо, пытаясь вырваться из его хватки, но он ловит мое запястье своей гигантской рукой и сжимает, пока боль не пронзает мое предплечье. Затем он разворачивает меня так, что моя спина прижимается к его груди, и он заламывает обе мои руки мне за спину. Он прижимается губами к моему уху, и его теплое дыхание обдает мою шею, заставляя меня непроизвольно дрожать:

— Мне вроде как нравится, когда ты сопротивляешься, котенок, — шепчет он.

— Тогда тебе и это понравится, — я откидываю голову назад, но он уворачивается от меня.

— Тебе действительно не стоит предупреждать людей, когда ты собираешься ударить их головой, — шипит он, подталкивая меня к кухне, мои руки все еще сцеплены за спиной, а его рука обнимает меня за талию, так что я прижата к его телу.

— Она на самом деле пыталась, блядь, застрелить меня, — недоверчиво говорит другой, следуя за нами. — И она метнула гребаный пистолет мне в голову.

— Ну, по крайней мере, у нее ужасная цель, — отвечает тот, кто держится за меня. — Присаживайся, — рявкает он, подталкивая меня вперед.

Я спотыкаюсь, когда он отпускает меня из своей хватки, и кладу руки на стол, чтобы не упасть. Он поднимает с пола один из стульев и ставит его вертикально.

— Сидеть! — рявкает он.

В этот момент я понимаю, что они знают обо мне гораздо больше, чем мне хотелось бы. Они нашли мой пистолет и знают мое имя. И поскольку они блокируют мой выход, у меня нет шансов сбежать. Поэтому я неохотно сажусь.

— Кто ты, черт возьми, такой?

— Я думаю, мы будем задавать вопросы, — говорит тот, кто только что держал меня в руках. Что — то в его поведении и манере говорить подсказывает мне, что он главный. Я имею в виду, они оба ужасны, но в этом человеке тоже есть что — то от высокомерной властности. Вы понимаете, что я имею в виду? Как лучший спортсмен в средней школе, который встречался с главной болельщицей и мог разгуливать по залам так, словно они, черт возьми, принадлежали ему.

— Где Лео? — спрашивает меня другой.

Я фыркаю и качаю головой. Я знала, что это о нем.

— Это был гребаный ответ, Ди? — спрашивает он Бархатный голос, когда я не отвечаю.

— По — моему, это не похоже на него, Макс, — говорит Ди, пододвигая другой стул, усаживаясь и пристально наблюдая за мной.

— Где. Находится. Лео, — снова спрашивает тот, кого я теперь знаю, Макс. — И если ты хочешь сохранить свои красивые голубые глаза, я бы посоветовал тебе ответить.

— Я не знаю, где он.

— Знаешь, поначалу они все так говорят, — он смеется, затем продолжает. — Пока я не начну оказывать немного большее давление. Ты понимаешь, что я имею в виду?