Данте

Я прижимаюсь губами к ее уху:

— Я думаю, ты готова, котенок.

Ее горло сжимается, когда она сглатывает:

— Я не знаю.

Я беру презерватив из ящика своего стола и разрываю его зубами:

— Я не собираюсь тебя удерживать, хорошо? — уверяю я ее, кладя руку ей между лопаток и мягко толкая ее через свой стол. Я быстро натягиваю презерватив, и только когда ее щека прижимается к дереву, я хватаю ее за бедра. — Я собираюсь держать свои руки здесь все время. Ты сможешь снова встать, если понадобится.

— Хорошо.

— Хорошая девочка, — успокаиваю я, погружая головку своего члена в ее влажность, и ее мышцы напрягаются, когда ее киска сжимается вокруг меня. Меня чертовски убивает сдерживаться, чтобы не вонзить в нее яйца глубоко, потому что я никогда никого не хотел трахать так сильно, как хочу трахнуть эту женщину прямо здесь. Я провожу рукой по ее бедру и пояснице, проводя пальцами по шраму, который она так ненавидит, но который в такой степени является ее частью.

— Расслабься, Кэт. Позволь мне войти в тебя, сокровище.

Я наклоняюсь над ней и провожу поцелуями по ее лопаткам, осторожно, чтобы не прижиматься к ней своим телом, чтобы она не чувствовала моего веса. Она издает тихий стон, и ее мышцы расслабляются достаточно, чтобы я мог скользнуть глубже в нее.

— О черт, — хнычет она, когда я задеваю это сладкое местечко глубоко в ее киске, а затем все ее тело расслабляется, когда она опускается на стол и позволяет мне трахать ее почти так сильно, как я хочу.

— Ты выглядишь чертовски изысканно, склонившись над моим столом, — рычу я, входя в нее. — И твоя тугая киска выглядит потрясающе, когда мой член растягивается.

— Мне нужно сильнее, — выдыхает она, и я почти кончаю в нее.

— Ты уверена? — мои пальцы впиваются в ее бедра, когда я готовлюсь вонзиться в нее.

— Да, пожалуйста, Данте, — мяукает она, как мой маленький дикий котенок.

И вот, я даю ей именно то, что ей нужно, входя в нее все глубже и жестче, пока она не начинает извиваться на моем столе, стонать мое имя и сжимать мой член своей тугой пиздой, пока мои яйца не втягиваются в живот.

— Помоги мне, котенок, — рычу я, пытаясь думать о чем угодно, кроме того, как ей хорошо, прежде чем опорожниться в нее. — Потри свой клитор для меня.

Ее рука исчезает между ней и столом, когда она касается себя, в то время как я прижимаю ее сзади. Тот факт, что она доверяет мне настолько, что позволяет мне делать это с ней, почти крадет дыхание из моих легких.

— О, черт, Данте, — громко стонет она, ее киска пульсирует вокруг моего члена, когда она жестко кончает, опрокидывая меня прямо через край вместе с ней.

Я снова наклоняюсь к ней, прижимаясь губами к ее уху:

— Ты чертовски хорошо справилась, Кэт. Так хорошо.

Слеза стекает по ее щеке, падая на темное дерево. Я обнимаю ее, притягивая к себе, вытаскиваю из нее член и сажусь на свой стул, усадив ее к себе на колени.

— Ты в порядке? — спрашиваю я ее, убирая волосы с ее лица.

— Да, — шепчет она, вытирая очередную слезу со своей щеки. — Это было просто немного напряженно.

— Это было.

— Спасибо, что подтолкнул меня, — говорит она с мягкой улыбкой, которая растопила бы мое сердце, если бы оно у меня было.

— С удовольствием, котенок.

Глава 13

Данте

Входя в спальню, я улыбаюсь, увидев, что она лежит в постели и читает, потому что после такого дня, который у меня был, она мне нужна.

— Привет, — говорит она с улыбкой, кладя книгу на тумбочку. Странно, как легко мы погрузились в эту рутину, когда она находится в моей постели, а я наслаждаюсь тем фактом, что она всегда здесь, передо мной, каждый вечер.

Я сажусь рядом с ней и вздыхаю.

— Тяжелый день? — спрашивает она.

— Вроде того.

— У меня есть идея, которая может тебя расслабить, — говорит она с коварной усмешкой.

— У тебя определенно есть несколько вещей, которые могли бы меня расслабить, котенок, но что ты имела в виду?

— Ложись, — шепчет она, выбираясь из — под одеяла.

Я делаю, как она просит, лежу на кровати, закинув руки за голову, и смотрю, как она оседлала меня. На ней снова моя футболка и эти милые трусики в виде сердечка, и я надеюсь, что бы она ни запланировала, мой член будет внутри нее.

Она проводит руками по моей груди и спускается к ремню, дергая за кожаную застежку и расстегивая ее ловкими пальцами. Мне определенно нравится, к чему это клонится. Она расстегивает на мне молнию, а затем ее тонкие пальцы проникают внутрь моих боксеров, и она оборачивает их вокруг моего напряженного члена.

Я выгибаю бровь, глядя на нее. Обычно она не такая дерзкая.

— У меня только что начались месячные, и я подумала, может, стоит перемен? — говорит она, пожимая плечами. — Хотя я давно этим не занималась, надеюсь, я все еще знаю, что делать.

Я не хочу думать ни о каких других мужчинах, которых она обнимала этими прекрасными губами, но ей двадцать девять, и я не настолько наивен, чтобы думать, что у нее не было жизни до нападения, которое, казалось, полностью изменило ее.