Данте

— Отлично. Тогда, как только у тебя начнутся следующие месячные. А теперь спи, блядь.

Даже в темноте и с закрытыми глазами я чувствую, как она открывает рот, чтобы сказать что — то еще, но она этого не делает.

Я лежу, обняв ее, и ее теплая кожа прижимается к моей, измученный, но не способный уснуть. Когда ее дыхание выравнивается, я переворачиваюсь на спину и смотрю в темноту.

Глава 16

Кэт

Чья — то рука на моей шее. Другая на моей спине, толкает меня вниз. Я пытаюсь закричать, но мое горло пересохло, и это причиняет боль. Не то чтобы кто — то шел за мной. Теперь больше рук. Царапают меня. Толкают меня. Насилуют меня.

— Нет! — я кричу, просыпаясь от того же кошмара, который снится мне последние два года.

— Кэт, — низкий голос говорит у моего уха.

— Нет, отстань от меня, — кричу я, кутаясь в одеяло и пытаясь убежать от монстров, которые все еще здесь. Но я не могу. Меня поднимают, обхватывают сильными руками и прижимают к прочной стене мышц.

— Кэт, здесь только я. Только ты и я, — мягко говорит он, его дыхание обдает мое ухо пылью, когда он садится и сажает меня к себе на колени.

— Данте, — выдыхаю я, прижимаясь к его груди от осознания того, что это был всего лишь сон. Я здесь, в доме самого могущественного человека в городе. За исключением того, что это не просто сон, не так ли? Это живое, дышащее, всеобъемлющее воспоминание. И я почти уверена, что часть меня на самом деле все еще застряла в том адском подвале. Часть меня, которую я никогда не получу обратно.

— У тебя есть я. Ты в безопасности, — шепчет он, проводя рукой по моим волосам.

Я киваю, моя щека касается его груди. Она мокрая от слез, которых я не помню, чтобы проливала:

— Я не знала, что у тебя есть сестра, — говорю я, желая поговорить о чем — то, что не подразумевает, что я урод. — О ней говорят не так, как о тебе и твоем брате. Я имею в виду, все знают, кто ты.

— Да, и нам вроде как это нравится.

— Почему?

— Потому что мы с Лоренцо можем позаботиться о себе, но Джоуи… В любом случае, у меня есть две сестры.

— Правда?

— Ну, Тони — моя сводная сестра. Мы родились с разницей в несколько дней друг от друга.

— О? Это, должно быть, было неловко на Рождество, — я тихо смеюсь.

— Вот именно, — он тоже смеется. — Лоренцо всегда ненавидел ее за это.

— Вы близки с ней?

— Вроде того. Мы были такими, когда были детьми, но она переехала в Лос — Анджелес, когда нам было по тринадцать. Она боец ММА.

— Это так круто.

— Хм. Она вроде как крутая. Вообще — то, сейчас она вернулась в Чикаго, но готовится к какому — то важному делу, так что… — он прочищает горло, как будто сказал слишком много — показал мне слишком много своего настоящего "я". Затем он так умело поворачивается к разговору спиной ко мне. — Тебе не снятся такие сны, когда ты в моей постели. Есть ли что — то в этой комнате, что является для тебя проблемой?

Жар приливает к моим щекам. Дело совсем не в комнате.

— Кэт? — снова спрашивает он.

— Дело не в комнате, — выдыхаю я.

Он молчит, ожидая от меня объяснений. Я чувствую себя такой дурой, что даже признала это, но…

— Это ты.

— Но сейчас я здесь, с тобой?

— Но ты не обнимал меня, — шепчу я, и мои щеки горят от смущения. Я не могу поверить, что стала настолько зависимой от этого человека, который фактически похитил меня — человека, который совершенно ясно дал понять, что я для него не более чем теплое тело.

Мышцы его груди напрягаются, и кадык дергается, когда он тяжело сглатывает. Боже, я такая идиотка.

Он ложится обратно, крепче обнимает меня и тянет за собой, пока я не оказываюсь на нем сверху.

— Теперь я в порядке, — бормочу я, чувствуя себя самой большой дурой в мире. Я пытаюсь подняться, но он крепче сжимает меня.

— Ложись спать, котенок, — мягко говорит он.

Признавая поражение, я снова кладу голову ему на грудь и слушаю ровный стук его сердца у своего уха. Он гладит меня по волосам и шепчет что — то по — итальянски, чего я не понимаю, но глубокий, успокаивающий тембр его голоса заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

Я влюбляюсь в этого монстра, хотя изо всех сил стараюсь держаться от него на безопасном расстоянии. Я так долго держала свое сердце за стеной, но он заставляет меня понять, что стена была всего лишь стеклянной, и он разбил ее, даже не пытаясь.

Он загадка. И контраст между тем человеком, которым он является сейчас, который обнимает меня и заставляет чувствовать себя в безопасности, и тем, кто игнорирует меня и заставляет чувствовать себя совершенно никчемной, сломает меня. Не думаю, что смогу смириться с тем, что меня сломали во второй раз.

Вот почему мне нужно уехать.

Глава 17

Кэт