Данте

— Я не думаю, что Кэт знает, что у моего отца был к ней какой — то интерес, — начинаю я. Мысль о том, что она каким — то образом замешана в чем — то с ним и все это время играла мной, приходила мне в голову, и это почти съело меня, но я в это не верю. Или, может быть, я просто не могу.

— Я согласен. Кэт — открытая книга, Ди.

— Лео сказал, что мой отец спрашивал подробности, включая даты, верно?

— Да.

— Итак, кое — что о том, когда похитили Кэт, важно. Кое — что о том, как Элмо и Тони похитили ее, важно. Но почему он до сих пор не знал, что Лео сказал ему? Элмо и Тони работали на него. Почему он не спросил их, что произошло?

— И почему он отправил их к тебе домой в тот день, зная, что Кэт будет там и, вероятно, опознает их?

— Он хотел, чтобы я убил их? Он знал, что я это сделаю.

— Хм, — Максимо проводит рукой по бороде. — Хотя почему бы просто не сделать это самому?

— И почему бы не убить Кэт? Зачем посылать меня делать это? — добавляю я, нахмурившись.

— Может быть, чтобы его руки оставались чистыми? — предлагает Максимо.

Я закатываю глаза. Как бы сильно мой отец ни любил напоминать всем, что когда — то он был самым могущественным человеком во всем Чикаго, у него никогда не хватало духу убивать. У него были другие люди, которые делали это за него, и как только Лоренцо, Максимо и я стали достаточно взрослыми, это стало нашей работой.

— Но он рисковал, чтобы мы узнали то, что он, очевидно, хочет скрыть?

— Сомневаюсь, что он думал, что ты оставишь Кэт в живых, — говорит Максимо. — Не совсем в твоем характере проявлять милосердие.

— Хотя я не убиваю невинных женщин, Макс, — говорю я с хмурым видом.

— Это не то, что он думает.

Я раздраженно провожу рукой по волосам. Такое чувство, что ответ смотрит мне прямо в лицо, но я не могу до него дотянуться.

— По крайней мере, теперь я знаю, почему он был так зол, когда я привел ее в дом.

— И почему он предложил тебе убить ее, когда она забеременела.

— Убей ее или женись на ней, — напоминаю я ему.

— Как бы два конца спектра, — Максимо мрачно смеется, делая глоток своего бурбона.

— Убить ее или сделать одной из нас? Она что — то знает, Максимо.

— Я думал, ты сказал, что она понятия не имела, что происходит.

— Хотя я не думаю, что она знает то, что знает. Или она что — то видела и не понимает, что это что — то значит?

— Что могло заставить его зайти так далеко? Почему бы просто не рассказать тебе, что, черт возьми, происходило?

— Потому что, что бы это ни было, должно быть что — то, чего я бы не упустил из виду. И как бы я ни презирал этого человека, когда дело доходит до бизнеса, я могу вспомнить только одну вещь, по которой мы когда — либо расходились во мнениях настолько сильно, что он пошел на все, чтобы скрыть это от меня, — рычу я, когда все новые детали начинают вставать на свои места.

— Сантанджело? — говорит Максимо с глубоким вздохом. — Я думал, со всем этим дерьмовым дерьмом разобрались давным — давно.

— Может быть, так и было? — говорю я, желая верить, что даже после всего, что он когда — либо делал, мой отец не замешан в том, что я о нем думаю.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? — спрашивает он. Как только мы приземлимся в Чикаго, навестить моего отца — мой приоритет.

— Нет. Я должен справиться с этим сам.

— Лоренцо?

— Ему не нужно знать. По крайней мере, пока это не будет сделано.

— Как скажешь, Ди.

К тому времени, когда я добираюсь до дома моего отца, уже вечер. Я подождал после семи, когда узнал, что его экономка ушла на день, прежде чем войти, воспользовавшись запасным ключом, который он дал мне, когда впервые купил это место. У него двое вооруженных охранников. Я их не знаю. Это, безусловно, облегчит мне задачу выстрелить им обоим в голову, прежде чем я уйду.

Они улыбаются мне, когда видят, как я иду по коридору. Я редко навещаю его здесь, но я сын Сала. Я не желаю ему зла, конечно. Один из них собирается откусить кусочек от фрикадельки, но они оба останавливаются и заводят светскую беседу о погоде и быках.

— Где мой папа? — спрашиваю я.

— В логове. Смотрит телевизор, — отвечает тот, у кого сабвуфер.

— Он один?

— Ага.

— Спасибо, — говорю я, прежде чем отправиться в логово.

Он сидит, закинув ноги на диван, с бокалом коньяка в руке, когда я вхожу в комнату.

— Привет, пап, — говорю я с вымученной улыбкой.

— Данте? — он выключает телевизор с помощью пульта дистанционного управления. — Что ты здесь делаешь?

— Наконец — то я нашел Лео Эвансона, — спокойно говорю я, садясь в кресло рядом с диваном.

Я не упускаю из виду едва заметное подергивание его глаза и тиканье челюсти, прежде чем он говорит:

— Хорошо. Ты получишь мои деньги обратно?

— Не — а. Это давно прошло.

— Значит, ты убил сукина сына?

— Конечно, сделал.

— Хорошо. Итак, с этим разобрались?

Я игнорирую его вопрос.

— Ты бы поверил, что он пытался пожертвовать собственной сестрой, чтобы оплатить свой долг? — спрашиваю я. — Похоже, это у него в порядке вещей. Кусок дерьма.

— Пустая трата кислорода. Такие люди никогда не меняются, мио Фиглио. Ты оказал своей жене услугу, избавившись от него.

— Да. Ты встретил его тогда, пап?

Он хмуро смотрит на меня: