Данте

— Но все было напрасно. Кэт ничего не видела. Хочешь знать, почему я это знаю? Потому что она снова и снова переживает то, что ваши развратные приятели — животные делали с ней, и она помнит все в мельчайших деталях. Если бы она увидела женщин и детей, запертых в клетках, это разорвало бы ее на части, пока она не освободила бы всех до единого.

— Я никак не мог знать, что она ничего не видела. Я не мог быть уверен, поэтому мне пришлось принять меры предосторожности.

— Ты хотел, чтобы я убил ее на всякий случай? — я плюю в него. — На всякий случай, вдруг она увидела что — то, что раскрыло бы твой отвратительный секрет?

— Нет. Потому что она раскрыла бы многомиллионную операцию. Это все, что имеет значение, Данте. Это просто бизнес.

Бизнес? Я встаю и ухожу от него, прежде чем размазать его лицо по фаршу, как не так давно сделала с лицом Лео.

Расхаживая по комнате, я провожу рукой по волосам.

— Как я мог не заметить? Женщин и детей гоняют, как собак, по моему городу, а я, блядь, не заметил?

— Мы перенесли операции за пределы города.

— Мы?

Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня:

— Доминик Пушкин.

— Ради всего святого. Ты работаешь с русскими?

— У меня не было особого выбора, когда ты убил Джимми и всю его семью, — парирует он.

— Ты все еще не простил меня за это, пап? И теперь я знаю почему. Я никогда не мог понять, почему вы были так злы на нас за то, что мы уничтожили семью подонков, которые зарабатывали на торговле невинными женщинами и детьми. Похищая их на заказ по самой высокой цене, — я выплевываю слова, как будто они оставляют неприятный привкус у меня во рту. — Это то, что случилось с Меган?

Он снова растерянно моргает. Больной ублюдок даже не помнит ее имени.

— Девушка из кофейни. Мы с Лоренцо думали, что ты убил ее, но ты забрал ее, не так ли? Она была просто еще одним приказом, который нужно было выполнить?

Его хмурый взгляд подтверждает мою правоту.

— Ты думаешь, то, что ты делаешь, лучше? Мы — поставщики страданий, Данте. Это наше призвание. Наше наследие. От этого никуда не деться. Не смотри на меня свысока за то, что я решил зарабатывать деньги другим способом, потому что мы совершенно одинаковые.

Я бью его прямо в челюсть, и его голова откидывается назад, прежде чем он сплевывает кровь изо рта и продолжает свирепо смотреть на меня.

— Я совсем не такой, как ты, ты больной, извращенный ублюдок. Я никогда не убивал человека, который этого не заслуживал. И я бы никогда не причинил вреда женщине или ребенку.

— А как же Николь? — он усмехается.

— Николь?

— Да. Твоя невеста. Та, которую ты убил вместе с ее братьями.

— Ты знал, что Джимми и те парни делали с ней?

Он пожимает плечами:

— То, что мужчины делают в уединении собственного дома, — это их дело, не мое.

— И что ты делал в уединении моего дома. Чье это дело, пап?

Он моргает, глядя на меня.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты изнасиловал и Никки? Ты думаешь, она не рассказала мне об этом?

Он ухмыляется мне. Он, блядь, ухмыляется. Я простреливаю ему вторую коленную чашечку, и он вопит в агонии, прежде чем снова начинает проклинать меня.

— Ты знал, что обрюхатил и ее тоже?

Это привлекает его внимание. Он сплевывает еще больше крови изо рта.

— Так ты убил и ее ребенка. Своего родного брата или сестру? — он шипит. — Ты такой же, как я, рагаццо.

— Нет. Видишь ли, я никогда ее не убивал. Никки и твой сын живы и здоровы.

— Мой сын?

— Да. Он милый ребенок. На самом деле очень похож на Джоуи. Но он никогда ни черта не узнает о монстре, который его породил. Мы с Никки позаботимся об этом.

— У тебя тоже были секреты от меня, — он маниакально смеется.

Боль доводит его до исступления. Он никогда не мог с этим справиться. Не так, как он учил Лоренцо и меня тоже.

— Побольше, пап. Так что с этого момента я буду предельно честен. Я собираюсь убить тебя. Тебе нравится говорить мне, что я слабый, но защищать людей, которые не могут постоять за себя, вовсе не слабо. Пока я все еще готов убить человека, который представляет опасность для единственных людей, которых я люблю, мне все равно, кто считает меня слабым или милосердным. И это то, что я собираюсь сделать, пап. Я собираюсь смотреть тебе в глаза, когда выстрелю тебе в голову. Затем я собираюсь представить все так, будто кто — то проник сюда силой, и я собираюсь повесить твое убийство на Доминика. Как только главы семей "Братвы" узнают, каким ремеслом он занимался последние годы, они будут счастливы повесить его до смерти.

Я прижимаю дуло своего пистолета к его лбу.

— У тебя нет б… — начинает он, но я нажимаю на спусковой крючок, разбрызгивая его мозги по спинке кремового кожаного дивана.

Глава 51

Данте

— Итак, что ты скажешь? — я спрашиваю Дмитрия, когда мы оба сидим в огромных кожаных креслах в гостиной его дома. Он потягивает водку, пока я потягиваю скотч.

— Дареному коню в зубы не смотрят, Данте.

— Я окажу вам полную поддержку.

— Я ценю это, друг, — говорит он, делая глоток водки. — Я почти уверен, что мне это может не понадобиться, когда люди узнают правду о нашем славном лидере.

— Я думаю, ты прав.