Данте

Парни понятливо скалятся и уходят.

Остаёмся я, Швед и Ржавый.

Достаю из холодильника банку холодного пива, разваливаюсь на диване и открываю крышку. Шипящий звук напитка наполняет помещение.

Швед, тем временем, обходит Ржавого по кругу, снова останавливается напротив, и задаёт вопрос:

– Ты сделал очень дурной поступок. Обидел одну девушку. По твоей вине она оказалась на грани жизни и смерти. Как считаешь, какое наказание ты заслужил?

Он вскидывает голову и широко раскрытыми глазами смотрит на Шведа в полнейшем недоумении.

– Я… я… я никого не обижал. Клянусь вам, – прохрипел он, трясясь как заяц. Какой же он жалкий тип.

– Яна Майская, – произносит Швед резко. – Это имя тебе знакомо, верно?

– Янка? – выдыхает он. В его глазах тут же светлеет, и он вдруг успокаивается. Хмыкает. – Яна – моя девка. Она мне задолжала. А вы… вы знаете, что по долгам всегда нужно платить. Она у вас?

– Твоя девка? – рычит Швед, чем удивляет меня. Впервые вижу, чтобы друг так сильно бесился из-за девчонки.

– Да. Янка – шлюшка, я её представи…

Швед звереет похлеще меня.

Хватает Ржавого за горло и высоко над полом поднимает на одной руке. Он дёргает ногами и хрипит, но руки связаны, помочь себе не может.

Ржавый начинает задыхаться.

Из-за пояса Швед вытаскивает пистолет и прижимает к его лбу.

Ох ты ж блять. Вот это повело друга. И кто же это такая, Яна Майская?

– Олег? Ты решил забрызгать его мозгами наш новый пол? – пытаюсь вразумить Шведа.

Мне насрать на ублюдка, но на Шведа – нет.

Он бросает Ржавого, и тот жадно хватает ртом воздух.

Садится перед ним на корточки.

– Ты знаешь, кто я? – спрашивает угрожающе спокойно.

Ржавый качает головой.

Я ржу и не могу смолчать:

– Перед тобой сам Швед. Не тому дяде ты дорогу перешёл, Ржавый.

И тут Ромка Ржавый испуганно распахивает глаза и открывает в изумлении рот…

– Вижу, моё имя тебе знакомо, – говорит Швед тихо. – Тогда ты должен очень хорошо подумать и рассказать мне в самых мельчайших подробностях, что ты собирался сделать с Яной. Кому продать её. За какие деньги. Когда и где должна была состояться стрелка.

Ржавый трясётся, обливается холодным потом, но молчит. Вот же сучёныш.

– Знаешь, а ведь Яна просила, чтобы тебе было больно, – с улыбкой маньяка говорит Швед.

Не мешкая, направляет пистолет на ногу Ржавого и простреливает ему колено.

Парень взвывает не своим голосом. Катается по полу и воет от боли.

Отставляю пиво и готовлюсь к кровавой расправе. Ржавый вряд ли отсюда выйдет живым.

Швед дёргает Ржавого на себя. Приставляет горячее дуло к его паху.

Он издаёт жалобный крик.

– Я тебя слушаю, – говорит он спокойно.

И Ржавый говорит.

Грёбаная жизнь!

Продать неизвестную мне девушку Яну эта ублюдочная тварь собирался цыганам. Группировке, что отправляет девушек за границу и те исчезают навсегда.

Но для начала он хотел заработать на её девственности, отдав для развлечения за два миллиона одному чмырю.

Швед убирает пистолет и кивает мне.

– Скажи пацанам, пусть позаботятся об этом теле.

После исповеди этого куска дерьма, я гляжу на него очень и очень нехорошим взглядом.

– Всё сделаем, – ухмыляюсь я.

Но Ржавому сегодня очень сильно повезло.

Мы оставляем его в живых.

Побили немного, но жизнь не отняли.

Надеюсь, эта мразь поменяет свой стиль жизни.

После я мчусь за Ангелом.

* * *

АНГЕЛИНА

Денис приезжает за мной в точно оговорённое время.

Хотя думаю, он приехал раньше и уже давно ждёт меня.

Бегу к нему, улыбаясь.

К счастью, моё заявление, что работать в компании не буду, приняли на удивление спокойно. Правда, моя наставница пыталась уговорить меня изменить решение. Она обещала золотые горы, море перспектив, и вообще чуть ли не манну небесную. Тем самым дала толчок зёрнам сомнения, что с утра посеял во мне Денис.

Слишком красиво, сладко и радужно. Не бывает такого.

И срок доделать дела дали мне не неделю, а три дня. В принципе, самое важное я уже сделала. Остались сущие мелочи.

Сажусь в машину и кидаюсь мужчине на шею, но тут же фыркаю и морщусь.

– Фу-у-у… Чем это от тебя во… пахнет? – кривлюсь и демонстративно зажимаю пальчиками нос. А потом вижу полоску засохшей крови на его руке и кожаной куртке. – Денис? Ты ранен?

Он устало улыбается и качает головой.

– Нет, Ангел, это не моя кровь. Чёрт… Не заметил… Прости… А пахнет от меня… Ну-у-у… Издержки работы.

И он снова улыбается.

А мне уже не смешно. Всё веселье и хорошее настроение исчезают прочь.

– Ты кого-то… убил? – спрашиваю едва дыша.

Денис тяжело вздыхает.

– Нет, родная. Сегодня я никого не убивал.

– Сегодня? – издаю нервный смешок. – А вчера? Позавчера? Завтра? Послезавтра? В будущем?

Он хмурится и отвечает предельно честно: