Данте Алигьери

Данте поднял одну бровь:

— Да ну?! За это следует выпить еще одну, особую чашу.

…Ближе к вечеру, когда Данте ощутил полную гармонию с миром и возлюбил нежной братской любовью свою малознакомую невесту, приятели пошли наносить визит. Их встретил старый Манетто Донати. Познакомившись с будущим зятем заново, он настоятельно посоветовал тому оставить дурную компанию, то есть — Форезе. Толстяк скроил обиженное лицо, но спорить не стал. Позвали Джемму. Данте изо всех сил пытался запомнить ее лицо, а то, не дай бог, встретит на улице и не поздоровается. Тут и до вендетты недалеко.

Невеста была еще подростком, но обещала стать симпатичной. Жених вытащил кольцо, купленное для этой цели еще старым Алигьеро, вручил, сказав цветистую фразу. Джемма заученно улыбнулась, потом напустила на себя страшно надменный вид, и Данте потерял к ней интерес. Некоторое время он провел, беседуя с ее отцом, после чего Форезе потащил своего будущего родственника гулять по городу.

Выпитое вино придавало знакомым улицам неземной оттенок, оранжевые лучи заката, преломляясь в тихих водах Арно, усиливали нереальность пейзажа. Молодые люди шли, перебрасываясь стихами. Пытались ерничать, но красота, разлитая вокруг, подчиняла себе их мысли. Наконец, устав, они замолчали. Каждый думал о своем. Данте представлял себе, как он будет вести дела семьи, писать стихи, а через несколько лет женится на этой симпатичной… как ее там… Как раз она подрастет.

Три дамы шли навстречу.

— О, это же молодой Алигьери! — послышался чей-то смутно знакомый голос. — Ну, здравствуй!

Данте, еще пребывая в своих мыслях, машинально поклонился. И вдруг задрожал, словно пронзенный молнией. На него смотрели глаза, которые он так часто видел во сне и не хотел в этом признаваться. Глаза девочки из далекого майского праздника 1274 года. Она сильно изменилась за девять лет, но не узнать ее было невозможно.

Кровь загудела в голове, точно колокола собора Санта-Репарата. Он изо всех сил схватил себя за локти — чтобы не дать себе броситься к ней и заключить в объятия, но, видимо, тяжелое дыхание выдало его. Беатриче смутилась, растерянно оглянулась на сопровождавших ее дам. Положение спас Форезе, который начал нести веселую, ни к чему не обязывающую чепуху. Дамы заулыбались. Она тоже успокоилась, даже смеялась над шутками. На прощание одарила Алигьери благосклонной улыбкой.

Когда женщины скрылись в переулке, Данте разрыдался, как ребенок.

— Бедная, бедная Франческа! — повторял он, яростно размазывая слезы по щекам.

— Какая еще Франческа? — удивился Форезе. — Насколько мне известно, ее зовут Биче. Биче Портинари. А, нет, уже не Портинари. Она недавно вышла замуж, не помню за кого.

— Я и говорю. Ужасная история. Франческа, дочь синьора Римини, она влюбилась в младшего брата своего мужа. Это ад, даже хуже ада, когда любимый постоянно рядом с тобой, а ты не можешь, ты должна быть с этим стариком — жестоким, непонимающим, чужим…

Исчерпав все слова, Алигьери бросился к замшелой стене и несколько раз ударился головой о камень. Форезе схватил его за плечи, сильно встряхнул:

— Ну-ка прекращай, дружище! Что-то вино пошло тебе не на пользу. Какие старики? Муж Биче Портинари в самом расцвете сил, насколько мне известно.

Данте, словно проснувшись, внимательно посмотрел на приятеля:

— А при чем тут Биче? Я вообще… ее почти не знаю и знать не собираюсь. Я имел в виду ужасную историю, которую слышал в Болонье. Только историю, ничего больше.

Форезе покачал головой, ничего не сказав в ответ.

* * *

Судя по всему, Форезе Донати, флорентийский поэт, принадлежащий к школе Рустико Филиппи, стал очень близким человеком для Данте. Хотя бы только поэтому трудно представить поэта совершенным изгоем в семье Донати, а его брак с Джеммой — полностью лишенным каких-либо чувств. Данте и Форезе часто встречались, проводя время в пивнушках, и к тому же постояно переписывались, обмениваясь стихами и каламбурами. Со временем шутки становились все более едкими и все менее пристойными. Возможно, это и послужило причиной взаимного охлаждения.

Однако в «Божественной комедии» Данте встречает своего рано умершего приятеля и собутыльника не в аду, а в чистилище. И очень сочувствует бывшему толстяку — за чревоугодие тот осужден на муки голода и выглядит изможденным. Общаются они при этом так же, как и на земле: ругают Флоренцию и ее распутных дам. Ругает в основном Форезе, а наш герой продолжает надеяться на встречу с Беатриче.

Глава седьмая ВОСКРЕСНЫЕ ЗАБОТЫ

Мы снова на улицах Флоренции, в этот раз на виа-деи-Таволини, где находится знаменитая башня делла Беллы (Торре-деи-делла-Белла). Она, в отличие от дома нашего героя, не новодел, но тоже связана с известной личностью, правда, не такого грандиозного масштаба. В конце XIII века в ней жил Джанно делла Белла, аристократ, боровшийся за права бедных. Не только гвельфы и гибеллины воевали между собой во времена Данте, существовала также извечная классовая ненависть.