Данте Алигьери

— Ну ничего себе! Сам себя назначил, сам себя оценил! — запальчиво перебил его Вьери Черки. — Наш Корсо точно не умрет от скромности. У меня под началом не меньше добрых конников, чем у тебя, а военных трактатов я прочитал уж точно больше твоего, ибо у меня больше времени, я не пьянствую по любому поводу, как все Донати. Но я не кричу о своих достоинствах на всех перекрестках!

Корсо смерил Вьери ледяным взглядом.

— Ну разумеется, ты скромничаешь. А то вдруг заставят воевать? Тогда тебе придется прятаться в лесах, откуда вылезли все ваши дремучие Черки, в то время когда Донати уже сто лет как блистали на славу милой Фьоренцы!

— Что?! — Взбешенный Вьери вскочил на стол и схватил один из самых тяжелых кубков, готовясь метнуть его в голову обидчика. Соседи по столу всполошились.

— Эй, Вьери! Угомонись! — закричал Риччи, выбивая опасный предмет из его руки. Окружающие подхватили скандалиста и стащили вниз. Другие гости, прекратив вкушать яства, настороженно оглядывали Корсо. Однако Барон молчал.

Моцци взирал на переполох со скорбным видом.

— Сердце мое разрывается от горечи, — заявил он. — А как еще могу я реагировать на ненависть, воцарившуюся между теми, кому назначено быть союзниками? Я только успел порадоваться воинскому рвению наших уважаемых сограждан, как они тут же начали ставить личное выше общественного…

Его перебил голос мессира Корсо:

— Кто станет главным начальником флорентийского войска?

Наступила гнетущая тишина. Шансы получить командование были и у Корсо, и у Вьери. И кого бы из них ни выбрали — другой навряд ли подчинился бы сопернику. Вражда между ними, проявляющаяся уже в юности, с годами только усилилась. Женитьба Корсо на Антонии Черки, вопреки прогнозам, только усугубила ситуацию, поскольку молодая супруга умерла вскоре после свадьбы при невыясненных обстоятельствах, оставив мужу неплохое наследство.

Все напряженно ждали. А хозяин дома медлил с ответом. Он спокойно сидел на резном стуле, поигрывая веточкой сушеного винограда. Наконец задал вопрос сам:

— Почему об этом спрашивают меня, а не градоправителей?

Тишина чуть ожила — скрипнули скамьи, кто-то хмыкнул.

— Всем кажется, что вы могли бы знать ответ на этот интересующий нас вопрос, любезный мессир Моцци, — едва улыбнувшись, заметил Риччи.

— У меня нет ответа. — Моцци кинул виноградную кисть обратно на блюдо. — Но если подумать… хорошим военачальником мог бы стать французский рыцарь Аймерик де Нарбонн… если, конечно, со мной согласятся Совет ста и сам храбрый рыцарь. Впрочем, касаемо последнего — у меня сомнений нет. Мы с Аймериком уже обсуждали этот вопрос.

— Совет ста чаще всего поддерживает решения, принятые в этом доме, — промолвил старый Фрескобальди, вновь приступая к недоеденному утиному крылышку.

Корсо Донати встал, показав свое желание говорить:

— Я восхищаюсь мудростью нашего любезного друга. Де Нарбонн известный стратег, надеюсь, он сможет привести нас к победе. Но одних наемных сил мало — мы должны поднять наших граждан и сообща сокрушить гибеллинское гнездо. Для этой цели, ради прекрасной Фьоренцы, я готов объединиться… — оборвав речь на полуслове, он сел на свое место и закончил так тихо, что его услышал только пьяный Форезе, — …даже с ослами.

— Аминь! — выкрикнул Барон, подняв чашу. Вьери сделал так же. Черки немедленно выпил до дна, а его противник не стал пить, только пригубил и, поставив кубок на стол, глубоко задумался.

Это случилось в начале марта 1289 года, а к середине мая военные знамена уже взвились над Флоренцией и военные значки повернулись к юго-востоку, где за перевалом, разделяющим апеннинские отроги Прато-Маньо и Консуму, лежал город Ареццо.

Глава двенадцатая. Возлюбленные

Данте писал не только стихи, но и политические трактаты. Еще при жизни создателя весьма нашумел его трактат «О монархии». В его поэтическом наследии помимо «Божественной комедии» есть еще одно крупное произведение — уже цитировавшаяся ранее «Новая жизнь». Это сборник сложной литературной формы, содержащий не только стихи, но и фрагменты прозы, и считающийся автобиографическим. Но к жизнеописанию в привычном смысле «Новую жизнь» отнести нельзя: в ней не найти ни конкретных персонажей, ни реальных событий. Главный и основной сюжет этой книги — возвышенная любовь к Беатриче.

Но там упоминается и другая дама — некая Примавера. По-итальянски primavera значит «весна». Правда, наш герой толкует его несколько иначе — prima verrа — «она придет первой», то есть предтеча. Эта вольная трактовка ведет к догадке, что, возможно, чувство к Примавере предваряет любовь всей жизни поэта к Беатриче, ведь и Ромео поначалу любит не Джульетту, а Розалинду. Хотя в случае с нашим героем это едва ли возможно. Вспомним, Данте полюбил Биче будучи девятилетним мальчиком.

По словам Данте, эта дама выполняла роль «ширмы», скрывающей от посторонних глаз его истинное чувство к Беатриче.

В «Новой жизни» есть целый фрагмент на эту тему: