Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

m'insegnavate come l'uom s'etterna:
e quant'io l'abbia in grado, mentr'io vivo
convien che ne la mia lingua si scerna. [87]

Ciò che narrate di mio corso scrivo,

e serbolo a chiosar con altro testo
a donna che saprà, s'a lei arrivo. [90]

Tanto vogl'io che vi sia manifesto,

pur che mia coscïenza non mi garra,
ch» a la Fortuna, come vuol, son presto. [93]

Non è nuova a li orecchi miei tal arra:

però giri Fortuna la sua rota
come le piace, e «l villan la sua marra». [96]

Как человек восходит к жизни вечной;

И долг пред вами я, в свою чреду,
Отмечу словом в жизни быстротечной. [87]

Я вашу речь запечатлел и жду,

Чтоб с ней другие записи сличила
Та, кто умеет, если к ней взойду. [90]

Но только знайте: лишь бы не корила

Мне душу совесть, я в сужденный миг
Готов на все, что предрекли светила. [93]

К таким посулам я уже привык;

Так пусть Фортуна колесом вращает,
Как ей угодно, и киркой – мужик!» [96]

Данте обещает сэру Брунетто отметить словом долг свой перед ним, восходя к жизни вечной, к бессмертию славы. Он с любовью вспоминает своего учителя, называя его отцом, выполняя обещание обессмертить Джордано Бруно. Если позволит Беатриче (та, что умеет), учитель будет упомянут в Комедии. Поэт готов на всё, что предрекли светила, с одной оговоркой – лишь бы совесть не корила, свято исполнить свою миссию, так, что стыдно за проделанный труд ему не будет. Действительно, пронести через века, с XVIII века по наше время, картину, тщательно укрытую от недоброжелателей и профанов – бессмертный подвиг! Ключи познания, вложенные Данте в «Комедию» – чисты и незапятнанны в веках! И Фортуна здесь не при чём – не её промыслом труд поэта дошёл до нас, а кирка настоящего мужика, зарывшего от недоброжелателей ключи к своему произведению, для чего ему понадобилось «убежать» в недоступный для них XIII век.