Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

«Граф Уголино де Фантолин» – тихо сказал нунций: – «Только никому, смотри. А род свой ещё от Марса ведёт. Для мусульманина он правоверный, для христианина крещёный. Москву ему никак нельзя отдать. Есть у тебя надёжный воевода? Призови сюда, переговорить надо».

«Есть, Ваша Светлость» – с волнением в голосе произнесла она: – «Любого победит. Войска большого только нет, по степям гонять, бунтовщики-то везде, а степи бескрайние».

«Пригласи его сюда, сестра» – сказал нунций: – «И оставь нас вдвоём с ним, тайное дело с глазу на глаз обсудить надо».

Императрица позвонила в колокольчик. Вошёл Потёмкин и поклонился.

«Светлейший» – приказала императрица: – «Генерал-поручика Суворова Александра Васильевича ко мне, срочно. Больше чтоб никого. Как скоро будет?»

«Сей момент, Матушка» – быстро ответил Потёмкин: – «Здесь дожидаются. Пускать?»

«Пускай» – разрешила она. Потёмкин вышел.

«Оставляю тебя, брат» – сказала императрица: – «Благословите, Ваша Светлость».

Нунций, сидя, перекрестил её и подал руку. Она поцеловала руку и вышла.

Прошло немного времени, дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл невысокого роста, худенький генерал-поручик без парика, с быстрым взглядом и порывистыми движениями. Он огляделся и увидел нунция, сидящего в кресле. Тот подал ему знак рукой. Суворов подошёл и оказался вровень с сидящим в кресле нунцием. Тот внимательно, в упор, разглядывал его.

«Здравствуйте, Александр Васильевич» – приветливо сказал он: – «Прошу садиться» – и указал рукой на стоящее рядом кресло.

«Спасибо, Ваша Светлость, я постою» – резко ответил тот, понимая, что, если он сядет, то покажется очень маленьким в сравнении с великаном нунцием.

«Ну, как знаете» – спокойно согласился нунций: – «Расскажите, что Вы знаете о Пугачёве?»

«О бунтовщике, воре Емельке?» – возбужденно заговорил Суворов: – «Партизанскую войну ведёт, рассредоточен, опора у него на Рымнике, там с ним бороться трудно. Не знаю, откуда, но чувствуется военная школа, хотя считают, что он простой казак. Михельсона послали против него. Ну, из города Михельсон его выбьет, а в степи ничего не сможет с ним поделать. Царём себя называет, да, говорят, и по облику не простой казак. Надо бы бунтовщиков разделить, да, пока не знаю, как. Прошусь у императрицы против него, пока не пускает, а, не определившись по месту, большего не скажу».