Данте и философия

Если однажды принять принципы, утверждаемые в «Пире», то не остается ни одной сферы человеческой жизни, где папа мог бы притязать на какую-либо власть. Написав этот труд, Данте должен был либо поместить папскую власть в сферу сверхъестественной жизни, либо вообще отрицать ее. Ни на единый миг он не склонялся ко второму ответу; и тогда невозможно представить себе, чтобы он мог написать Trattato Quarto [четвертый трактат] «Пира», не держа в уме первый ответ. Ибо все, что он говорит, делает такой ответ неизбежным и, кажется, взывает к нему как одной из тех целевых причин, которые совершают свое действие незаметно для глаз.

Обычно считают, что «Пир» написан между 1300 и 1308 гг. Четыре известных нам трактата составляют чуть более четвертой части задуманного Данте труда: он намеревался говорить о справедливости в трактате XIV, который должен был стать предпоследним в его книге. Так что мы не знаем, собирался ли он говорить о духовной власти в одной из следующих книг. Опасно пытаться описывать «философию Данте», опираясь на труд, столь далекий от завершения. Но можно, по крайней мере, с уверенностью сказать, что этот труд опирается на совершенно определенное представление о том, что такое философское познание в целом. Мудрость последовательно изображается в нем как достояние естественного человека, пользующегося своими природными возможностями. Создается впечатление, что весь трактат вращается вокруг следующих фундаментальных идей: естественную цель человека составляет счастье, которое он может стяжать здесь, на земле, упражняясь в нравственных и политических добродетелях, как их определил Аристотель в «Никомаховой этике»; если спросят, что это за добродетели и как должен жить человек, чтобы быть счастливым, то в решении этого вопроса высшим авторитетом обладает Аристотель. Но злокозненность людей такова, что они живут согласно добродетелям, только если их к этому принуждают; а если спросят, какие законы должны управлять людьми, чтобы они уважали мораль, и кто обладает властью склонить все человеческие воли к соблюдению справедливости, то следует обратить взоры к императору. Что же касается метафизики, хотя она и дает нам ощутить предвкушение созерцательного блаженства, она не в силах вполне достигнуть своей цели в этой земной жизни. Будучи более возвышенным и совершенным само по себе, даруемое ею счастье менее полно. Только теология способна окончательно привести нас к совершенному созерцательному блаженству, однако не в этой жизни. Вот почему, безраздельно господствуя в Эмпирее душ, истина этой науки – не от мира сего; лишь в ином мире она послужит средством, которое приведет нас к лицезернию Бога.

VII. – Дух «Пира»

Итак, в общей позиции, которую Данте занимает в «Пире», различимы несколько элементов. Все они традиционны, однако Данте модифицирует их и придает им новые оттенки, чтобы установить между ними равновесие способом, характерным лишь для него одного.

Именно поэтому все попытки классифицировать учение Данте, отождествляя его с какой-либо из уже известных и описанных историками позиций, неизбежно должны были окончиться провалом. Говорили о «рационализме» Данте в «Пире»; но, как справедливо заметил Микеле Барби, никто точно не знает, что обозначается этим ярлыком][218]. Так, говорят о «христианском рационализме» св. Ансельма, но столь же легко показать, что, если его рационализм – христианский, это не рационализм, а если это поистине рационализм, он не может быть христианским. Говорили также о том, что Данте, перевернув формулировку Ансельма: credo utintelligam [верую, чтобы понимать], заменил ее формулировкой intelligo ut credam [понимаю, чтобы верить[219]. Тогда мы получили бы Беатриче в духе Ансельма и рационалистическую donna gentile: живописная пара, но является ли она историческим фактом? Данте не только никогда не произносил: intelligo ut credam, чего не оспаривает никто, но и прямо утверждал, что он верит именно в то, чего не может уразуметь. Он не потому верит в бессмертие души, что в совершенстве постигает его, но потому, что, напротив, не постигает его в совершенстве.