Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Память — это способность, благодаря которой прошлое вновь становится настоящим. В каком смысле настоящим? Она помогает нам вновь пережить нежность, страх, горечь, ужас — в общем, чувства, которые были порождены нашим прежним опытом.

О том же говорит и Данте: я не могу вспомнить все то, что увидел, но испытанное мной наслаждение, которое я переживаю и сейчас, мысленно возвращаясь к этому моменту, является доказательством того, что увиденное мной истинно.

О Вышний Свет, над мыслию земною
Столь вознесенный, памяти моей
Верни хоть малость виденного мною
И даруй мне такую мощь речей,
Чтобы хоть искру славы заповедной
Я сохранил для будущих людей!
В моем уме ожив, как отсвет бледный,
И сколько-то в стихах моих звуча,
Понятней будет им твой блеск победный.

[ «О Боже, — это призыв Данте, — „над мыслию земною/ Столь вознесенный“, настолько превышающий наши жалкие человеческие слова (в том смысле, что нашей мысли не дано даже отдаленно приблизиться к глубинам Божественного), даруй мне эту благодать: „памяти моей / Верни хоть малость виденного мною“, позволь мне вспомнить хоть малую толику того, что я увидел, когда Ты мне явился. „И даруй мне такую мощь речей, / Чтобы хоть искру славы заповедной / Я сохранил для будущих людей“. Дай моей речи способность выразить хотя бы отсвет, малейший отблеск, „искру“ Твоей славы, которую я смог бы оставить как свидетельство потомкам, тем, кто будет меня читать в грядущие века, всему человечеству, потому что тогда люди узнают о Твоей победе, о том, что Ты Господь, и им будет легче жить. Даруй мне способность совершить этот труд „для пользы мира, где добро гонимо“[292], во благо людей, моих несчастных братьев».]

И это при том, что столь многие называют «Рай» «бесплотной» кантикой, оторванной от современной жизни… Данте осознает свою задачу и свою ответственность, понимает, что то, что ему было дано увидеть, должно принадлежать всем и навсегда, он не может оставить это только для себя. Позвольте мне вспомнить в этой связи пронзительные слова, произнесенные папой Франциском во время встречи с представителями католических движений в канун Пятидесятницы: «Иисус стучит в наши двери не только для того, чтобы войти, но и для того, чтобы выйти». Это удивительный образ: может быть, ты даже встретил Христа, но Он мог задохнуться в порочном воздухе твоей замкнутости, твоего одиночества. Единственный способ для того, чтобы Он вошел, — позволить Ему выйти. По-настоящему нашим становится только то, чем мы делимся, это закон природы, и об этом мы уже говорили. По-настоящему твое, неотъемлемо тебе принадлежит только то, чем ты делишься с миром, сообщаешь, выкрикиваешь, иначе ты это теряешь. «Католический»[293] означает данный всем, отданный миру. И Данте прекрасно знает об этой ответственности.

Свет был так резок, зренье не мрача,
Что, думаю, меня бы ослепило,
Когда я взор отвел бы от луча.
Меня, я помню, это окрылило,
И я глядел, доколе в вышине
Не вскрылась Нескончаемая Сила.
О щедрый дар, пославший смелость мне
Вонзиться взором в Свет Неизреченный
И созерцанье утолить вполне!

Данте начинает рассказ о невозможном, о том, как он увидел Бога.

[«Свет был так резок», но я выдержал эту резкость, потому что понимал, что если отведу взгляд, то я пропал. Невозможно, никак невозможно оторвать взор, когда мы видим Истину. Это сложно, это требует усилий, режет глаза, но это происходит естественно — невозможно заставить себя оторваться от созерцания этой красоты, этой правды.

И тогда меня «окрылило» именно это чувство высшей, конечной притягательности, я набрался смелости и стал глядеть до тех пор, «доколе в вышине / Не вскрылась Нескончаемая Сила», пока мой взгляд не встретился с «Нескончаемой Силой», то есть с Богом.

Какая исключительная благодать была мне дарована, что мне удалось совершить столь неслыханную, неподвластную смертным вещь — «вонзиться взором в Свет Неизреченный», так что моя способность видеть была задействована в максимальной полноте.]

И что же увидел Данте, направив взгляд на Самого Бога?