Данте. Преступление света

ни спешились у какой-то лачуги на дороге, ведущей в Пизу. Солнце стояло уже высоко…

Оттуда они направились к руслу реки. От строения ее не было видно, но река текла именно там, где лигах в двух от дороги виднелись заросли тростника и зеленели болотные травы.

Шагая в затылок друг другу, они уже два с лишним часа обливались потом в тяжелых доспехах, утопая в болотной грязи и огибая непроходимые лужи. Впереди, обойдя остальных шагов на двадцать, спешил Данте Алигьери в одеждах флорентийского приора.

— Подождите!.. Прошу вас, не бегите! К чему такая спешка? — прохрипел начальник городской стражи — приземистый коротышка, особенно нелепый в своих доспехах.

Пытаясь догнать Данте, капитан стражи поскользнулся и чуть не плюхнулся в грязь.

На берегу небольшого ручейка Данте остановился и утер рукавом пот со лба. Потом он решительным жестом подобрал полы своих одежд и перешел ручей по колено в воде. Остальные последовали его примеру. За ручьем поднимался поросший кустарником пригорок, из-за которого впереди почти ничего не было видно.

— Вон колокольня церкви Санта Кроче… Значит, мы уже близко, — начальник стражи указал на возвышавшийся над кустами далекий силуэт башни.

Данте уже почти поднялся на пригорок и теперь остановился лишь для того, чтобы вылить из обуви грязную воду.

Скривившись, поэт сорвал с икры пиявку и отшвырнул ее в кусты. Из ранки на ноге начала сочиться кровь. Плеснув на ногу воды из лужи, Данте раздраженно повернулся к неуклюже карабкавшемуся к нему капитану:

— Ну и где же она?

Сквозь кусты уже виднелся берег реки Арно. Чуть дальше излучина реки исчезала за очередным пригорком.

— Где-то здесь… Наверное, за теми кустами!

Скользя в грязи, Данте начал карабкаться в указанном направлении. На самой вершине пригорка ему пришлось ползти на четвереньках, цепляясь за колючий кустарник. На вершине он наконец выпрямился в полный рост.

Примерно в трехстах шагах от него на самом берегу реки за стеной растительности виднелся черный силуэт.

— Вот она! — изумленно прошептал капитан.

Данте тоже с трудом верил своим глазам. На берегу реки, слегка накренившись на один борт и ощетинившись рядами весел, стояла боевая галера.

— Это козни дьявола! — просипел капитан и задрожал как осиновый лист.

Данте не удержался и усмехнулся. Он знал, какой дурной славой пользуются эти места, и даже с некоторым нетерпением предвкушал возможную встречу с повелителем преисподней.

— На галере никого не видать, — сказал один из подоспевших стражников. — Наверное, команда ее бросила.

— Действительно, — пробормотал поэт, разглядывая пустой полубак корабля. Никого не было ни на палубе, ни у руля. А ведь корабль был целым и невредимым. Казалось, он только что прибыл с моря. Его большой треугольный парус был спущен и аккуратно привязан к гику.

Данте стало не по себе. Он и представить себе не мог, что такие большие корабли способны подниматься по Арно почти до самой Флоренции. Этой галеры здесь просто не может быть!

Ничто не говорило о том, откуда прибыл корабль. Лишь с флагштока бессильно свисало какое-то черное полотнище.

— Пошли. Надо осмотреть галеру и понять, что тут произошло! — воскликнул поэт и побежал вниз с пригорка, перепрыгивая через лужи. Остальные неохотно последовали за ним.

Вырвав у одного из стражников меч, Данте брел по колено в воде, расчищая ударами клинка путь среди тростников. Он взмок от пота, но загадочная находка настолько поразила его, что он позабыл об усталости.

Поэт не видел, куда идет, но, пробравшись сквозь очередную заросль, вздрогнул и замер на месте. У него за спиной послышались испуганные возгласы стражников.

Над головой Данте навис огромный бородач локтей семь ростом. На его гигантской увенчанной короной голове было два лица, озиравших злобным взглядом двух пар глаз весь горизонт от края до края. Бородач восседал на мощном деревянном форштевне, окованном снизу зарывшимся в прибрежный песок бронзовым листом.

В ушах у Данте звенело от жужжания насекомых. Видно, мухи, докучавшие ему и стражникам на всем пути через болото, водились здесь в особо больших количествах. Они вились омерзительным облаком над двуликой головой носовой фигуры.

— Прочь, прислужницы Вельзевула — повелителя мух! — пробормотал, отмахиваясь от мух, Данте.

Подул ветерок, и повеяло тошнотворным смрадом разложения.

— Надо подняться на борт, — чуть поколебавшись, сказал приор.

Из якорного клюза на носу галеры свисала веревочная лестница. Замотав нос и рот прикрепленным к его шапке покрывалом, Данте взобрался на ушедший в песок носовой таран, схватился за лестницу и стал карабкаться вверх. На полпути он обернулся и жестом приказал капитану, все еще тупо таращившемуся на носовую фигуру, следовать за собой. Убедившись, что и начальник стражи схватился за веревочную лестницу, Данте сделал последнее усилие и забрался на борт галеры.

Через некоторое время капитан, с трудом переводя дух, тоже вылез на палубу. Он подошел к Данте, огляделся по сторонам и зажал себе рот рукой.

— Да они же!..

— Вот именно. Как вам и доложили, они все мертвы.