Данте. Преступление света

Несколько десятков гребцов неподвижно сидели на скамьях, наклонившись над веслами в такой позе, словно в любую минуту были готовы вновь на них налечь. На корме у руля тоже лежали мертвецы. Все трупы уже раздулись, словно пролежали на палящем солнце не один день. Из них сочилась густая маслянистая слизь.

Данте растерянно осмотрелся по сторонам. Очередной порыв теплого ветра принес с собой ужасающее зловоние от множества разлагающихся мертвецов.

— У них эпидемия чумы! — прохрипел капитан, тщетно пытаясь отогнать смрад взмахами руки.

Покачав головой, Данте подумал о том, что больной экипаж не довел бы галеру по мелководному Арно почти до самой Флоренции. Нет, смерть пришла внезапно и мгновенно умертвила команду…

Черное полотнище на флагштоке зашевелилось и зашуршало. Подняв голову, Данте увидел череп и две скрещенные кости.

В центре палубы виднелся люк трюма. Может, груз галеры прольет свет на загадочную гибель ее экипажа?..

Подняв с палубы кусок доски, Данте обернул вокруг нее валявшийся там же кусок просмоленного полотна. Несколько ударов огнива, и самодельный факел запылал. С огнем в руке Данте наклонился в люк, но не увидел в трюме ни инструментов, ни запасных рей или парусов, ни продовольствия, ни оружия, ни воды или вина. В трюме не было ни помещений для экипажа, ни камбуза. Даже камни, обычно служившие галере балластом, куда-то пропали, и ее корпус превратился в пустую деревянную оболочку.

Судя по всему, капитан галеры полностью опустошил трюм, чтобы уменьшить осадку корабля перед плаванием по мелководной реке.

Подняв голову, Данте посмотрел на кормовую надстройку. Дверь капитанской каюты была приоткрыта. Казалось, кто-то в ее недрах приглашает поэта войти…

В каюте царил мрак. В центре, под свисавшей с потолка железной люстрой, вокруг небольшого стола сидели трое. Они так мирно восседали на резных стульях, словно задремали над своими наполовину полными кубками с вином во время дружеской беседы. Сочившийся сквозь щель в ставнях свет освещал какое-то разбитое на куски металлическое приспособление, стоявшее на полу у самого стола.

Заинтересовавшись, Данте наклонился, поднес к этому приспособлению факел и увидел непонятное устройство, ощетинившееся деревянными рычажками и медными шестеренками. Свет факела дробился тысячью огней на их полированных поверхностях. Устройство было фута два в высоту, ширину и длину. Впрочем, представить себе в точности его первоначальную форму было довольно трудно, потому что кто-то разбил его на куски сильным ударом. Неподалеку все еще валялся топор, которым был нанесен этот удар.

Подняв одну из шестеренок, Данте попробовал пальцем ее острые зубья. На колесике были какие-то малюсенькие буквочки, но поэту их было не разобрать.

В этот момент галера покачнулась и заскрипела, словно попав в водоворот.

Начальник стражи, не обращая внимания на разбитый механизм, приблизился к сидевшим за столом трупам и удивленно воскликнул:

— Смотрите! Сарацин!

Данте в свою очередь посмотрел на покойников. Одежду двоих украшали знаки отличия офицеров военного флота. Наверняка это были капитан галеры и его помощник. Третий же был облачен в роскошные и очень странные одежды, трепетавшие вокруг его тела, как перья сложенных крыльев. Его голову венчал огромный тюрбан, на грудь спускалась длинная восточная борода. Глубокие морщины на лице говорили о том, что он был уже очень стар…

— Умерли… Они все умерли… — тупо повторял начальник стражи.

— Замолчите! — раздраженно прошипел Данте. — Вы мешаете мне слушать.

— А что вы слушаете?

— То, что говорят мертвецы!.. Например, этот человек говорит мне, что он не входил в команду галеры. Он вообще не был моряком. Обратите внимание на его руки и одежду. Он явно был пассажиром. Когда галера выскочила на берег, они все уже были мертвы. Все, кроме одного! — С этими словами Данте указал на пустовавший четвертый стул и четвертый кубок с вином на столе. — Их было четверо. Но один из них не стал пить.

— Посмотрите-ка сюда, — добавил поэт, ткнув пальцем в глубь каюты. — Четыре койки. И на всех спали. Очевидно, что человек, не пивший вина, жив.

Набравшись мужества, Данте повернул к свету голову старца и разжал ему челюсти. На кривых зубах мертвеца застыла розоватая пена, а посиневшие губы в последние мгновения жизни были прикушены до крови.

Отпустив голову покойника, Данте понюхал остатки жидкости у него в кубке.

— От чего они умерли?

Данте поднес факел к лицу мертвеца.

— Видите распухшие губы и язык? Как будто он задохнулся… — сказал поэт и убрал факел подальше от бороды покойника, которая чуть не загорелась. — Это яд. Необычный. Он парализовал им дыхательные органы.

Опустив факел, Данте заметил у мертвого старика на шее что-то вроде позолоченного медальона на кожаном шнурке. Медальон был покрыт малюсенькими знаками и арабскими буквами.