Данте. Жизнь: Инферно. Чистилище. Рай

Но образы поэмы все неотступнее овладевали им с того дня, когда в Луниджане среди мраморных каррарских скал перед его мысленным взором впервые возникли три страшных зверя; они росли в его воображении, превращались в символы всего, что стоит на пути человечества к счастью и совершенству.

Настало время подводить итоги. Настало время карать, и обличать, и воздавать всем по заслугам: тиранам, градоправителям, королям и папам, ибо Данте теперь освободился от всех зависимостей и от всех надежд. В пустыне Монте Катриа он стоял один перед раскрывшимися звездными небесами. И он писал днем, а часто и ночью, при колебании жалкого светильника, не жалея своих натруженных глаз. Сила его фантазии была неудержима. Созданная им новая форма терцины послушно следовала за его мыслью, повинуясь буйству его речи и воображения. Вобрав в себя все изощреннейшее мастерство его поэтической техники, терцина давала ему возможность создавать непрерывный рассказ — эпопею.

Вероятно, летом 1314 года Данте покинул Санта Кроче и спустился в долины Умбрии. Из горного уединения он уносил с собой рукопись песен первой части своей поэмы. На обратном пути в Тоскану Данте посетил Ассизи, где бережно хранилась память о святом Франциске. Данте любил кроткого Франциска, хотя между ними было мало общего. Франциск Ассизский призывал к всепрощению, к радости, пел гимны солнцу и всему живущему. Данте был гордый мститель и яростный обличитель, по складу своему более схожий с бенедиктинским реформатором Петром Дамиани. Но всем трем обща была любовь к Мадонне Бедности, к нестяжательству.

Трудно сказать, где написал Данте свое письмо к итальянским кардиналам. Вернее всего, что вести о смерти папы Климента V, последовавшей 20 апреля 1314 года, дошли до него еще в Санта Кроче. Спустя месяц после смерти Климента в городе Карпентра в Провансе собралось совещание кардиналов, чтобы выдвинуть кандидата в папы…

Письмо итальянским кардиналам, списки которого были, несомненно, уничтожены инквизицией, дошло до нас только в одном экземпляре. Так же как письма к Чино да Пистойя и к флорентийскому другу, оно написано рукою Боккаччо и находится в сборнике (Лаврентианском кодексе), который около 1348 года составил и частью переписал своей рукой автор «Декамерона».

Кто такой Данте Алигьери из Флоренции, чтобы как равный говорить с кардиналами, чтобы поучать столпов церкви, а иногда и поносить их? Данте не смущается этим вопросом, который, естественно, возникал в его время у каждого. Широко пользуясь намеками и уподоблениями, автор письма обращается к истории древних евреев и напоминает, что жадность фарисеев покрыла позором старое священство. Данте не оплакивает вместе с пророком Иеремией будущие беды, но скорбит, взирая на существующие. Рим покинут, Рим овдовел, владыка мира превратился в вертеп разбойничий. Кардиналы и другие пастыри церкви привели овец своих вместе с собою к пропасти. Предвидя, что его станут упрекать в предерзостном тоне разговора с князьями церкви, Данте напоминает библейскую повесть о первосвященнике евреев Алкиме. Алким возглавил всех злодеев и нечестивых людей и обвинил Иуду Маккавея в том, что он начал неприятельские действия против царя Деметрия. Папу Климента Данте уподобляет коварному и продажному первосвященнику древних евреев, а Филиппа Красивого — нечестивому сирийскому царю, с помощью которого Алким пришел к власти. Для обличения своих противников Данте пользуется образами из книг Ветхого Завета. Более чем смело его сравнение кардиналов с брыкающимися быками священной колесницы, которые увлекают колесницу с ковчегом Завета в непроходимые дебри.

Что же делать, продолжает Данте, если архипастыри (впрочем, лишь по званию) не могут пасти своих овец, что же делать, «если против неустройства и беззакония раздается только одинокий голос, одинокий жалобный голос, да и тот светский?»

Епископы и священники погрязли в стяжательстве, и мало кто думает о спасении души, но все гонятся лишь за выгодой. Может быть, кардиналы подумают, что Данте «единственная на всей земле птица Феникс»? Нет, уверяет он, «о том, о чем я кричу во весь голос, остальные либо шепчут, либо бормочут, либо думают, либо мечтают». Своими беззакониями «вы меня вынудили» заговорить, заключает он. И Данте призывает кардиналов к покаянию, к исправлению…

Из уединения монастырской кельи Данте все же следил за событиями в Италии. Слухи были неожиданны. Вместо того чтобы ослабеть и морально разложиться после смерти императора Генриха VII, итальянские гибеллины нашли себе вождей — Кан Гранде, правителя Милана Висконти и, наконец, Угуччоне в Тоскане. К этому последнему, вероятно, присоединились также отряды немецких рыцарей и рейтаров, которые по каким-либо причинам задержались в Италии, не говоря уже об изгнанных белых гвельфах. Поэтому не следует удивляться, что 29 августа 1315 года произошло событие, которое потрясло всю страну: гвельфская лига была разбита в битве при Монтекатини; тем самым гибеллины приобрели перевес в северной и средней Италии.

Данте захотелось быть ближе к происходящему, он снова стал надеяться на торжество гибеллинов и на падение черных во Флоренции. Миновав Ассизи, Данте решил направиться к Лукке, расположенной недалеко от Пизы и отделенной от нее лишь грядой Пизанских гор…

В Лукке… к концу 1315 года Данте закончил «Ад». Во всяком случае, уже в 1317 году это произведение было известно в полных списках. В начале 1317 года судья Тьери ди Тано дельи Узеппи из Сан Джиминьяно цитировал «Ад» в регистре криминальных актов.