Дантист живет этажом выше

— Что же помешало вашему приятелю дожить до ста лет?

Виктория прекратила делать гимнастику. Дышала она глубоко, но ровно. Лицо ее было свежим, розовым.

— Встреча, — ответил Каиров. И улыбнулся так, как обязан был улыбнуться мужчина кавказского происхождения женщине, которая ему нравится.

«Наверно, я переигрываю, — подумал он. — Так ли должен держать себя владелец чайной из города Баку. Может, наоборот, надо бы побольше занудливости и чванства. Все-таки ей предстоит на мне заработать. Я ей буду платить...»

Однако Виктория смотрела на него не как на заказчика. Это было ясно. И Каиров пояснил:

— Он встретился с кинжалом.

— Романтичная... но неприятная встреча, — иронически ответила она. Добавила: — Убереги нас, судьба, от этого.

— Убереги, — согласился он.

Она провела ладонью по волосам, изогнув при этом руку как-то особо женственно, словно это было движение из танца, продолжала смотреть на Каирова изучающе. И ему почему-то показалось, что ей доставляет удовольствие видеть его. Он даже засомневался, нужно ли выдумывать заказ для несуществующей чайной. Или просто сказать: я увидел вас и вот пришел.

— Чем могу быть полезна? — Это была обычная, заученная фраза. Но в голосе дрожали смешинки, позванивали колокольчики.

Он приподнял руку и вздохнул при этом, как бы выражая растерянность. Сказал:

— Можно мне прийти в другой раз?

— Почему же?

— Вообще-то, я приезжий.

— Это очевидно, — улыбнулась она.

Улыбка обнадежила Каирова. Свято веря в каждое слово, он говорил:

— Я, конечно, по делу. Но не только по одному делу...

— По двум, — подсказала Виктория. Она села на край стола и закинула нога за ногу.

— Вы правильно меня поняли... Я из Баку. У меня там чайная. И вместе с родственниками мы открываем ресторан. Я увидел, какие в вашем городе красивые рекламы... И увидел, какая красивая вы...

Виктория, продолжая улыбаться, покачала головой:

— Два дела нельзя делать одновременно. Давайте начнем с основного. Какую вы хотите рекламу?

— Основное как раз наоборот...

— Спасибо за комплимент. — Сейчас она говорила уже без улыбки.

Он понял, что нельзя зарываться. Сознательно изобразил на лице грусть и даже маленькую обиду. Подошел к стене и, обозначив рукой размеры будущей рекламы, сказал:

— Я хотел бы примерно так... «Шашлыки из карачаевского молочного барашка, сациви, сацебели и другие туземные и европейские кушанья и закуски, а также вина лучших фирм! Имеются обставленные уютные кабинеты. Играет симфонический оркестр. Все это можно получить во вновь открытом ресторане-погребе «Булонский лес».

— «Булонский лес»! — скептически усмехнулась Виктория. — В Баку? Может, лучше что-нибудь восточное.

— Восточное? — обиделся Каиров. «Булонский лес» казалось ему самым изысканным названием в мире.

— Конечно, — не уловила обиды Виктория. — Допустим, можно ваш ресторан назвать «Лампа Алладина». Заказать специальные лампы. Я сделаю эскиз. Понимаете, в ресторане-погребе — одни лампы. И никакого электричества.

— А как же симфонический оркестр? — спросил Каиров.

— Оркестр? — задумалась Виктория. — Оркестр... Свечи не пойдут... Можно разработать маленькие лампы с голубым стеклом. Подвесить их к потолку. И они будут над оркестром, как звезды... Я набросаю эскиз интерьера. Но для этого мне придется поехать с вами в Баку.

— Ради вашей поездки я готов отказаться от названия «Булонский лес».

— Вы молодец, — сказала Виктория. — Я поняла это сразу... Вы где остановились?

— В гостинице «Эльбрус».

При слове «Эльбрус» Виктория Шатрова, кажется, вздрогнула. А может, это всего лишь показалось Каирову...

Глава третья

1

Пар над ванной поднимался заметно, с запахом резким и тяжелым. Занавески на никелированных прутьях, разделявшие ванны в зале водолечебницы, светились зеленовато, потому что с улицы в оконные стекла, матовые и большие, било яркое солнце и стены, выложенные белым кафелем, отражали его.

Санитарка, некрасивая, с космами нерасчесанных волос, вылезающих из-под косынки, сказала Каирову:

— Смотри на песочные часы.

Он кивнул.

Санитарка задернула небрежно занавеску. И ушла. В щель Каиров видел угол подоконника, край батареи парового отопления.

Песок, цвета натурального кофе, сыпался беззвучно тонкой, похожей на иголку струйкой. Каиров погрузился в воду по шею, расслабился.

Вспомнились подробности сегодняшнего завтрака в буфете. Буфет при гостинице «Эльбрус» был более чем скромным. Стойка и два столика — оба приставленные к стене. Так что за каждым из них могло поместиться только три человека. Буфетчица, вежливая старушка с лицом профессиональной гувернантки, чинно и спокойно подавала кефир, чай, бутерброды. Сумму подсчитывала в уме. Не бросала на прилавок мелочь, а клала ее в тарелку с желтыми цветочками, чуть выщербленную по краю, клала аккуратно и даже несколько церемонно.