Дао Блаженств

А: Нет-нет, полезно и нужно. Я хочу, чтобы вы поняли эту тонкость. Человек правду ищет всегда – это ему присуще. Это глубоко внутреннее, имманентное, неотделимое от человеческой души ее свойство – поиск и жажда правды. Вот вы говорите о выборе. Как делается выбор? Между чем и чем он делается? И кто делает выбор? Внутренний выбор осуществляется в человеке всегда между одной частью его души, которая хочет одного, и другой частью его души, которая хочет совсем другого. Поэтому, когда человек принимает позу правдолюбца, это не значит, что он стопроцентный лицемер. Он хочет знать правду, все равно, даже просто принимая позу. Но когда эта правда начинает к нему приближаться, его эго начинает испытывать страх. В каждом из этих высказываний заключен не просто парадокс, или, если угодно, не только парадокс. В каждом из них заключена идея капитуляции, та глобальная идея, которую Христос так же глобально продемонстрировал на кресте. С «плачущими» это было отчетливо ясно, и с «нищими духом», и с «кроткими» это тоже так. В «алчущих и жаждущих правды» эта идея также заключена, и нам нужно ее увидеть.

Д: Ты имеешь в виду, что человек должен быть готов отдать все, все потерять, если такова будет цена?

А: Главное – потерять свое эго.

У: Не та правда, которая удобна тебе, а та правда, которая…

Д: Ну, да. «Не как Я хочу, но как Ты».

А: Удобной правды не бывает. Бывает удобная ложь. А правда удобной не бывает никогда, во всяком случае, правда о себе. Где здесь идея капитуляции?

У: То, что мы говорим, – это недо-то?

А: Чуть-чуть не дотягивает: то, но недо-. Где здесь момент капитуляции?

Д: В отказе от всего ради правды.

А: Да. Я хочу, чтобы вы увидели этот момент капитуляции. Когда побеждает эго, остается очень сильное неудовлетворение, внутренний раздрай, такая внутренняя взбутетененность, очень сильная дисгармония. Что делает человек, когда это неудовольствие проступает? Он начинает убеждать себя, что то, что он сделал, – правильно. Чем сильнее взбутетененность, тем сильней он себя в этом убеждает. И в то же время, если алкание правды искренне, истинно, если, дойдя до конца, человек все же сделает выбор в пользу принятия истины, то, пройдя через тяжелейший момент признания собственной неправоты, в конце концов человеческая душа вновь обретает мир и покой в гармонии с самой собой. Этот момент нельзя недооценивать: принять, увидеть правду порой невероятно трудно; трудно именно потому, что не хочется проходить через тяжелейший момент капитуляции, который для эго – без преувеличения – подобен смерти. Видите, какой парадокс?

Вожделеешь то, что труднодостижимо. И в то же время – когда приближаешься к заветной цели, вдруг выясняется, что страшно и уже не хочется. Это один момент. А другой момент – это что именно трудно. Трудность заключается в том, что на первый взгляд, правда может казаться недостижимой. Это очень важная точка. Сомнения могут подступить на любом отрезке пути: в начале, в середине, в самом конце – «мне не дойти, не достичь, я не доживу до того блаженного момента, когда правда наконец-то накроет меня с головой». И эта точка – тоже момент преодоления, момент капитуляции: несмотря ни на что не отчаиваться, а все равно искать и алкать эту правду. Здесь очень много тонкостей и нюансов, связанных с капитуляцией. Вспомните притчу Раджниша – о человеке, который хотел узнать, что такое медитация.

Один человек долго искал Учителя, который мог бы научить его медитации, и кто-то однажды сказал ему, что где-то в далеких горах есть Мастер, который владеет этим искусством. Он пошел туда – через горы, перевалы, пики и ущелья. Он шел очень долго, в дороге весь истрепался, устал, перенес много тяжелых испытаний. Но в конце концов нашел ту долину, о которой ему рассказывали. Когда он спустился в нее, то увидел хижину и понял, что это хижина того самого отшельника и что сейчас он узнает, что такое медитация. Он вошел в хижину. Она была пуста. Он посмотрел на топчанчик, понял, что здесь уже давным-давно никто не живет и что этот Мастер умер. И теперь он никогда не узнает, что такое медитация. Он вышел, совершенно обессиленный, лег на траву и сказал: «Я отказываюсь. Я отказываюсь узнать, что такое медитация. Видимо, мне не дано». И так он лежал, раскинув руки и ноги: под ним шелестела травка, рядом журчал ручеек, в небе плыли облака. Внезапно на него упала тень. Он открыл глаза и увидел величественного старца с белоснежной бородой и с посохом в руке. «Ну что, мальчик», – спросил он, хотя тот был зрелым мужчиной, – «ты хочешь меня о чем-то спросить?» «Нет», – ответил человек, – «я ни о чем не хочу тебя спрашивать». Старик громогласно расхохотался и спросил: «Ну что, теперь ты понял, что такое медитация?» «Да», – сказал он, – «я понял, что такое медитация».