Читаем Дао дэ цзин полностью

4. Строку 5 еще цинский комментатор И Шуньдин предложил читать в страдательном залоге, как и принято в настоящем переводе. Предложение И Шуньдина подтверждается мавандуйскими текстами, где подобная конструкция фразы представлена со всей очевидностью. Речь идет о том, что малое царство будет взято под покровительство большим. В настоящее время многие исследователи принимают эту версию. Традиционный же вариант фразы можно прочесть как формулу политической стратагемы: малое царство, умаляя себя, способно усыпить бдительность сильного соседа и воспользоваться его беспечностью. Хэшан-гун предлагает свое толкование: «Здесь говорится о том, что не существует царств больших или малых. Когда умеют владеть людьми и пестовать их, не бывает промахов и упущений». А. А. Маслов без видимых оснований трактует глагол «брать» как «завоевать доверие»: «Великое государство, занимая нижнюю позицию, завоевывает доверие малого государства».

5. Строку 8 западные переводчики обычно переводят как: «поглотить и пасти других». Новое прочтение предыдущего пассажа позволяет приписать этим двум глаголам положительный смысл – «объединить и пестовать» – как, собственно, и делает Хэшан-гун в только что процитированном комментарии. В комментарии к данной строке Хэшан-гун повторяет свое прежнее высказывание: «Большие царства собирают малые, пасут и пестуют их». Чжан Мошэн разъясняет смысл этого высказывания следующим образом: «Иногда собирают, чтобы привлечь к себе упования малых царств, а иногда собирают, чтобы добиться доверия больших царств».

6. Комментарий Ван Би к двум последним строкам гласит: «Малое царство, ставя себя ниже всех, сберегает себя и только, но не может привлечь к себе мир. Когда же большое царство ставит себя ниже всех, весь мир устремляется к нему».

7. В этой главе рифма отсутствует.

Комментарии

Мы встречаем в этой главе отклик на политическую обстановку в конце царствования Чжоу – эпоху невиданно обострившегося соперничества между отдельными царствами, что сопровождалось, разумеется, поглощением более слабых и мелких уделов их могущественными соседями. От такого мыслителя-отшельника как Лао-цзы менее всего можно было бы ожидать интереса к дипломатии. И тем не менее патриарх даосизма выступает как автор одной из самых оригинальных дипломатических концепций, где во главу угла ставится принцип самоумаления. В человеческом мире такое самоумаление есть не что иное, как «совершенство умаления» (название этой главы у Хэшан-гуна), и оно составляет сущность социальных ритуалов. Исповедуемый Лао-цзы принцип отношений между силами разной величины действует двояко: он позволяет «брать» самому и позволяет «быть взятым» другими – сообразно существующей иерархии сил. Если, согласно Лао-цзы, бытие есть со-бытие и в конечном счете сама со-бытийность вещей, а жизнь, по своей сути, – это чистая со-общительность, то даже союзы государств, как и союзы людей, вполне естественны и служат интересам как сильных, так и слабых партнеров. Цзян Шэн в своих комментариях к «Дао дэ цзину», которые приводит Цао Синьи, уверяет, что, если применить принцип «собирающего совершенства» в мировой политике, большие государства достигнут безопасности и благополучия через три года, государства средних размеров – через семь, а малые государства – через десять. «Если же результата не будет, – добавляет Цзян Шэн, – следует собрать все доски, с которых печатают “Дао дэ цзин”, и сжечь их». Впрочем, в собственно даосской традиции данная глава толковалась как руководство по взращиванию в себе эликсира вечной жизни: «течение вод» отождествлялось с собиранием жизненной энергии в нижнем Киноварном Поле (даньтяне), взаимное «овладение» больших и малых царств соотносилось с отдельными моментами циркуляции жизненной энергии в организме и т. д.

Комментарий Дэцина: «Когда благодаря покою пребываешь внизу, большое укрывает малое, а малое способствует большому. В таком случае, беря что-либо, легко приобретаешь. Большое, укрывающее малое, – это как мать, которая растит дитя. Малое способствует большому – это как дитя, прислуживающее матери. Здесь всего легче и удобнее достигать общения душ».

<p>LXII</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука