Дао дэ Цзин

«Я слышал, что опытный купец скрывает свой товар, как будто ничего не имеет. Точно так же, когда мудрец имеет высокую нравственность, то наружность его не должна этого выражать. Ты брось свою гордость, вместе со всякого рода страстями; оставь свою любовь к прекрасному вместе с наклонностью к чувственности, потому что они бесполезны для тебя».

«Вот что я говорю тебе, и больше ничего не скажу»[48].

«Удалившись от нашего философа, Конфуций сказал своим ученикам: я знаю, что птицы умеют летать, рыбы умеют плавать в воде и животные умеют бегать. Также знаю, что бегущих можно остановить тенетами, плавающих – сетями, а летящих – силками. Но что касается дракона, то я не знаю ничего. Он несется на облаках и поднимается на небо».

«Я сегодня увидел Лаоси. Не дракон ли он?»[49]

К этому известию Сыма Цяня профессор Васильев относится скептически; он готов причислить его к числу легенд о Лаоси, но, как мы видели, без достаточного основания[50].

Возможность свидания двух философов Китая на самом деле вполне вероятна. Конфуций, как человек любознательный, долго искал истины. Поэтому он мог обратиться к нашему философу, известнейшему ученому того времени, чтоб уяснить себе, в чем состоит сущность обрядов, которым китайцы придавали огромное значение. Приехав в столицу тогдашнего Китая, Конфуций, естественно, мог пожелать посетить местную знаменитость.

Притом, если мы обратимся к содержанию переданной нами беседы двух великих философов, то должны будем признать, что каждый выразил в ней характерную и существенную сторону своей философии. Лаоси, как проповедник теории смирения, предлагает Конфуцию бросить гордость и увлечение вещами из мира сего; Конфуций, придававший огромное значение всему конкретному, спрашивает Лаоси об обрядах и удивляется возвышенному и глубокомысленному учению своего собеседника.

Лаоси был очень недоволен современными ему общественными и политическими делами. Это недовольство было до того сильно, что он, оставивши свою государственную службу, удалился в уединение. Желая жить вне той страны, беспорядок и нравственное падение которой его возмущали, он хотел уйти через западную границу в страны варваров. Но тут случилось нечто неожиданное для него. Увидев, что этот знаменитый муж удаляется из империи, начальник пограничной стражи, Ин-ки, сказал ему: «Философ! Ужели ты думаешь скрыться? Если так, то прошу – изложи сначала свое учение для нашего наставления»[51].

И вот Лаоси, удовлетворяя требованию любознательного чиновника, будто бы написал знаменитый «Трактат о нравственности» – «Тао-те-кинг». Но тут возникает вопрос: написал ли Лаоси свою книгу сразу или в разное время? Ответ, думается мне, находится в самом «Тао-те-кинг». Более обстоятельное знакомство с сочинением показывает, что каждый афоризм его вполне самостоятельный и не имеет внешней связи с другими. Это дает полное право заключить, что «Тао-те-кинг» написан в разное время, по разным поводам. Поэтому отданная нашим философом пограничному чиновнику рукопись «Тао-те-кинг» была, вероятно, сборником его афоризмов. Как жил Лаоси после того, как удалился в уединение, об этом решительно ничего не известно. «Некоторые думают, – пишет историк Сыма Цянь, – что Лаоси жил до 160 лет от роду, другие – до 200 лет, благодаря своей святой жизни, согласной с Тао»[52].

Если это известие и преувеличено, то все-таки вероятно, что, ведя жизнь вполне воздержную и умеренную, наш философ пользовался крепким здоровьем и дожил до глубокой старости.

Считаю не лишним сказать теперь несколько слов о том, какая судьба постигла учение Лаоси.

Учение это, составляющее в некоторых отношениях диаметральную противоположность традиционному миросозерцанию Срединной империи, по-видимому, не могло найти много последователей; тем не менее в каждом столетии оно находило истолкователей, которые, желая развить далее философские воззрения своего великого учителя и закончить работу его мысли, отчасти повредили ему. Соси и Зюнь-си, развивая теоретическое и нравственное миросозерцание Лаоси, внесли в систему его много чуждых ей элементов; а Канписи, развивая политико-социальные воззрения Лаоси, довел их до последней крайности.

Таким образом, система нашего философа, уже вскоре после смерти его, подверглась довольно серьезному искажению, хотя и сохранила имя лаосизма. Но на этом дело не остановилось: чем дальше шло время, тем больше учение Лаоси извращалось. Лаосизм особенно много потерпел от буддизма.

Буддизм был занесен в Китай во II веке до Р. Хр. С необыкновенной быстротой распространяясь среди народа, он обратил на себя внимание даосов.