Дао Дзэ Дун

Борис, как ни странно, в этот раз тоже поздоровался молча. Подал руку. Как бы с намеком глянул на свои часы, которыми тоже гордился. Он носил пластиковые Rolex Young Oyster — самую дешевую в мире модель часов, выпущенную, по закону Равновесия, элитной фирмой Rolex в количестве всего двадцати пяти экземпляров и стоившую всего один чистый юэн! Перепродавать эту модель по более высокой цене или выставлять на аукцион было запрещено. Пожимая друг другу руки, Страхов и Эйхерманн являли собой наглядный эталон Равновесия!

— Уровень интуиции? — спросил Борис так внушительно, будто рассчитывал, что в такой чудесный майский день они просто обязаны родить идею на креативный «Оскар».

Вид у Эйхерманна был не по сезону собранный, сосредоточенный.

— Не спрашивай, — обнадежил его Страхов, не придав этому факту значения. — Не ниже плинтуса… Полтора-два балла.

— Вижу, — деловито свел брови Борис. — Подождем…

Он уже получил сигнал «синей тревоги» от руководства, но решил пока не тормозить будничный творческий процесс — техническую отладку сюжетов сновидений для новой «линейки» встроенных пылесосов Apple-Panasonic. Четверть часа напряженной работы в полдень стоили немало.

Страхов первым делом подошел к окну и стал вглядываться в подернутую дымкой, переливающуюся бликами машин развязку. Он знал, что Борис очень не любит, когда его, Страхова, рабочий день начинается с эскапистских настроений, с медитации у окна.

Он приготовился к какому-нибудь язвительному комментарию, колкой шутке… Когда-то Борис в таких случаях настойчиво рекомендовал Страхову полечиться от ностальгии. У него был любимый аргумент: мол, тезка Страхова, Александр Великий, ностальгией не страдал и именно поэтому завоевал и переделал на свой лад весь мир. Ведь если бы он страдал ностальгией, то умер бы не в Вавилоне царем Вавилонским, а угас бы мелким князьком где-нибудь в Скопье или Приштине, или, того хуже, в каком-нибудь албанском городишке без всякой информационной категории и уровня доступа в разделе Всемирной Истории.

Стоя у окна, Страхов с легким удивлением на втором плане сознания отметил, что Борис гнать его отсюда не собирается, а чего-то напряженно ждет и ему сейчас даже не до его, Страхова, комплексов.

— Все будет хорошо? — вдруг спросил Борис.

— Почему бы и нет… — машинально ответил Страхов.

И удивившись еще больше, повернулся лицом к своему напарнику.

Тот неотрывно смотрел не на него, а на экран своего монитора.

Стоп-кадр длился две, а, может, даже и три минуты.

Внезапно Борис резко вздохнул и будто округлился весь, как воздушный шар, затем так же резко сдулся и, криво улыбнувшись, посмотрел на Страхова.

— Все… — сказал он и ткнул пальцем в экран.

Раздался нежный звон, будто один раз нежно ударили в китайский колокольчик. Все живо сняли виртуальные шлемы и уставились на Бориса.

— Господа, я вынужден сообщить вам приятнейшее известие… — тоном неисправимого весельчака произнес Борис и вытер лоб тыльной стороной ладони.

С последним его словом открылась крайняя справа секция оружейного шкафа, принадлежащая Максу, и оттуда выдвинулась подставка с его автоматом Agram-Makarov. Крепления раскрылись, и оружие вывалилось прямо в протянутую руку Макса. Ни одна его мимическая мышца не дрогнула — вот у кого сегодня с утра уровень интуиции достигал глубины Марианской впадины…

— Вот именно, — кивнул Борис. — Сегодня на нас возложена задача отправить конкурентов в отпуск. Получен вызов. Объявляю «красную тревогу»!

В пустом пространстве офиса снова раздался тихий и ласковый, как от легкого порыва ветра, удар китайского колокольчика. Предупреждение о полной блокировке всех видов связи.

— Уходим все! — скомандовал Страхов и, взглянув на удивленного Ника, чьей обязанностью было прикрывать офис, ткнул в него пальцем: — И ты тоже. Это новая тактика… Уходят все. Если немцы войдут в офис, то будут дезориентированы. Никакой обороны сервисов. Так еще никто не делал. Значит, они не станут искать их сразу… Будут ждать подвох. Минуту-другую. Время поработает на нас… Идем цепочкой. Ник… Это всех касается. Ничему не удивляться! Ник, прикрывай отход. Пошли!

Он решительно покинул офис и двинулся к разветвлению коридора.

«Угол?!» — резко указал пальцем Коковнин, выбросив вперед руку.

По всем правилам, он и Макс должны были тут же прикрыть оба угла, справа и слева. Уж если занервничал Коковнин, то как были растеряны остальные!

— Их там нет! — бросил через плечо Страхов. –Я включен. Уровень интуиции — все сто!

Он и сам не смог бы сейчас себе ответить, блефует или нет…

Прямо на перекрестке он решил не останавливаться — так нагло искушать судьбу было совсем непростительно.

Остановка перед разветвлением. Он поднял руку, приветствуя пустую стену… Так и есть! Прямо перед ним, на стене, проявилась голограмма воина… но не из царства Цинь. Это стоял в неприхотливой форме боец Красной народной армии Китая, которую товарищ Мао когда-то вел по весям и горам, преследуемый японскими полчищами.