Дао Дзэ Дун

— Здравствуй, Саша! — сказала она, когда подошла, когда почти вошла в него, обняла и прижала к себе, прижалась щекой к щеке, словно оттягивая миг поцелуя. — Наконец-то! Мы тебя уже все заждались…

— Ты так чудесно пахнешь речной водой… — прошептал он, пытаясь проглотить ком, заткнувший горло. — Как ракушка в детстве… Вот тут особенно. Ракушка-макушка…

Она чуть отстранилась, внимательно посмотрела ему в глаза — и стала немного расплываться в его глазах.

— Я очень по тебе соскучилась, — сказала она, и, словно отгоняя всякие пустые чары, добавила: — Ты такой смешной. Не бойся, мы все тут живы.

— Я тоже очень соскучился, — сказал Страхов. — А я вот там, где был до сих пор, не знаю…

И заплакал.

Лиза снова прижала его к себе и зашептала в ухо:

— Все, все прошло… Я все знаю… Ничего страшного… Это все там, в той неправильной и фальшивой, и жестокой жизни. Анна — хороший человек. Там трудно. Все как-то друг друга там поддерживают, хоть и криво… Все… Все… Забудь. Здесь все давно прощено. Сейчас я просто разбужу тебя поцелуем — и все.

Первый раз, как почудилось Страхову, это был поцелуй на твердой и бескрайней земле, а не над пропастью высотой минимум в восемьдесят стеклянных и острых, как бритвы, этажей.

Он смял Лизу, подхватил ее…

Она легко, как сильная русалка, вывернулась из его рук.

— Подожди, Саша! Подожди! Тебе нельзя так сразу, — звонко и громко заговорила она. — Тебе еще нужно адаптироваться. До завтрака — нам вредно. Трудно будет настроить созерцание, а ты сейчас нужен всем вот такой, какой есть.

— Какой? — спросил Страхов.

— Свежий, — засмеялась Лиза. — Они говорят: «интактный». Тебе понравится.

Что-то насторожило Лизу во взгляде Страхова, когда она повела его к дому:

— Все в порядке. Ты сам все поймешь. Здесь это самое интересное и нужное… Ты ведь пока даже не представляешь, сколько ты сделал для всех нас… да и вообще, — она махнула полотенцем, как белым лебединым крылом, — для всего мира. Ты стольким для нас пожертвовал!

— Ага, — кивнул Страхов. — Лучших друзей поубивал… старика одного… Девушку, хоть и нервную, но хорошую подставил…

Удивительно, каким чистым, честным и не тягостным вдруг вышло это раскаяние. Удивительно — потому что Страхов удивился этому.

— А вот они тебе все благодарны, между прочим, — игривым тоном стала Лиза раскрывать секреты, которые здесь, похоже, секретами ни для кого не были. — Мужу Анны скостили срок, они снова на подъеме и счастливы. У каждого из твоих друзей-коллег теперь своя фирма с максимальным кредитным пулом. У Бориса дома — твой портрет на полстены, он божится сына назвать твоим именем. Эта, как ее, девушка Дрозофила теперь весь южный сектор курирует. Смотритель Маяка жив-здоров, его полечили от депрессии… Кого еще забыли?

— Фатиму Обилич…

— …Странное имя, — пожала плечами Лиза. — Про эту ничего не знаю. А что у вас там было?

— Все то же самое, — попытался Страхов не выдать своей мимолетной задумчивости. — Если все прощено, то все прощено.

— Ну, и выбрось из головы. — Лиза подхватила его под локоть и потянула сильнее. — Здесь так: я тебя разбудила своим поцелуем — и все, что было во сне, забыто. И никакого самоанализа. Здесь — зона свободная от Юнга и Кемпбелла.

«Странно», — подумал Страхов, не сразу соображая, что же, собственно, опять странно.

— Тебя это удивляет? — спросила Лиза. — И мне странно… Ты же оказался такой сообразительный.

— Странно другое, — понял Страхов. — Мне почему-то показалось, что разбудила меня поцелуем не ты, а тот… как бы это сказать… «встречающий». «Высший Мудрец», если по терминологии… но если терминология здесь не действует…

— Ну, у него есть имя, фамилия, как у всех нормальных людей, — чрезвычайно простодушно заметила Лиза. — А ты разве его не узнал?.. Вот это действительно странно.

Страхова осенило: конечно же, он! Алипкович!

— Алипкович! — прошептал он, как крикнул. — Владимир Алипкович!

Один из крупнейших нефтегазовых олигархов предравновесной эпохи. Они все потом как-то незаметно ушли в тень, растворились, исчезли… Были слухи, что спаслись от энигмы где-то на Кайманах или Тувалу… У Фатимы Обилич были на этот счет свои прозрения, но она явно промахнулась… Кто-то сумел ее надуть.

Они все ушли с линии огня… И даже не в криопаузу. Вот один здесь, на практически родных сибирских просторах, в допотопных джинсах Super Rifle и античных кроссовках Adidas типа «здравствуй, молодость!» парное молоко попивает на завалинке. Постарел, конечно, но не одряхлел. Доступ?.. Какой, к чертям, доступ!

— Они что, все здесь? — также простодушно спросил Страхов и заметил, что прибавляется в нем именно простодушное любопытство, а все-таки не подозрительность и недоверие.

— Ну, все не все… — неопределенно отмахнулась Лиза. — Здешних всех сам увидишь на завтраке… Владимир Михайлович у нас главный специалист по психологии адаптации. Он всегда встречает. Просто умеет быстро включить новичка… Пусть даже героя из героев… Такого как ты!

— А ты сама-то здесь давно? — вдруг удивился Страхов.

Удивился, что этот вопрос не пришел ему в голову, как только он увидел Лизу.