Дао Кенгуру

– Мы можем обсудить это, – невозмутимо сказал 50-летний японец, – и если для ваших планов мало моих полномочий, то вам лучше вести переговоры с кем-то другим.

– С кем именно, мистер Накамура?

– Возможно, с верховными судьями, – спокойно ответил японец, и повернулся к шефу INDEMI, – полковник, пожалуйста, дайте мсье Боренже ту распечатку из французской газеты, в которой рассказывалось о составе нашего действующего Верховного суда.

– Aita pe-a, Иори-сан, – ответил Гесс Фойш и протянул французу лист с текстом.

2 февраля. France-Press. «Океания: Конвент порождает судебных монстров»

Вчера в непризнанной Меганезии состоялись якобы «национальные выборы судей». Сомнительная демократия, ведь гражданскими правами там обладают только те, кто расписался в активной поддержке режима тоталитарного анархизма. По лантонской хартии, троих судей определил рейтинг популярности, а еще троих – жребий.

*

Кто же получил наивысший рейтинг в тоталитарной зоне Конвента?

Это Глип Малколм, уроженец Флориды, проживающий во Французской Полинезии, и владеющий нелегальной фабрикой диверсионных автожиров. Именно Глип Малколм предоставил свой частный аэродром для переброски дивизии боевиков с Гаити.

Это Ахоро О'Хара, уроженец Австралии, проживающий на Вануату, лидер движения «Tiki-foa», и автор псевдо-мифологии античной Полинезии, ставшей «историческим оправданием» для репрессий и уничтожения европейской культуры в Океании.

И это Деметра Дарк, уроженка Франции, проживающая на островах Увеа-и-Футуна, и снискавшая сомнительную славу создателя нелегального батальона под маской клуба тактического пейнтбола при дворе туземного короля Улукаи.

*

Жребий указал на трех девушек: вьетнамку Кху Феи-Феи, африканку Уитни Мнгва и доминиканку Амели Ломо. Все они участницы разных экстремистских вооруженных формирований. Амели Ломо еще и побочная дочь Ломо Кокоро, мафиозного деятеля, известного на Гаити под прозвищем «Шоколадный заяц апокалипсиса». Можно себе представить, каков будет характер «меганезийского правосудия» при таком составе.

Пока французский атташе переваривал эту архивную заметку из февральской прессы, госсекретарь США, более информированный о ситуации в Меганезии, произнес:

– Я полагаю, что нам предпочтительнее иметь дело с исполнительной властью.

– Я согласен, мистер Пенсфол, – отреагировал Тянцай Баоцзю, коммерческий директор малайско-сингапурской финансово-промышленной группы «UMICON».

– Мистер Накамура, – сказал Бриан Онербелт, спецпредставитель МИД Британии, – мне представляется, что участие судебной власти в этом проекте вообще нежелательно.

– От нас это не зависит, мистер Онербелт, – ответил меганезийский топ-координатор.

Хусейн Салем Рашид, секретарь дальневосточного бюро Исламского банка развития, удивленно посмотрел на высказавшихся участников.

– Я не понимаю! О чем мы говорим? Давайте просто решим вопрос с этим судом.

– Как? – лаконично спросил Иоганн Вензее.

– Деньги, – так же лаконично ответил Рашид.

– Не получится, – ответил ему Хаддад Абу-Вазир, представитель концерна «Alemir».

– Почему? – спросил функционер Исламского банка развития.

– Потому, что они фанатики, – ответил Абу-Вазир.

Эксперт комитета Международного Валютного Фонда по Океании тихо фыркнул.

– В чем дело, мистер Джованелли? – строго спросил Иоганн Вензее.

– Вероятно, простуда, – без тени смущения соврал эксперт МВФ (вообще-то его просто развеселило, что исламисты сетуют на фанатизм каких-то не мусульман).

– В таком случае, – сказал Вензее, – я рекомендую вам принять какую-нибудь микстуру.