Дао Кенгуру

Мировые СМИ назвали итоги переговоров на Американских Гавайях «ключевыми для будущего Океании», но у подавляющего большинства граждан Меганезии было другое мнение на этот счет. Такое мнение выразил ранним утром 21 мая, штаб-капитан Джон Саммерс Корвин, когда попивал кофе после завтрака на топ-бридже яхты «Матаатуа», одновременно читая с экрана ноутбука свежие новости.

– Накамура – политический эстет. Он инвертировал старую стратегию евро-оффи.

– В смысле? – переспросила Ригдис (которая больше всех из трех кйоккенмоддингеров интересовалась историей и политикой).

– В старину, – ответил штаб-капитан, – европейские оффи везли на Соломоновы острова дешевые стеклянные бусы и меняли у туземцев на золото. А теперь Накамура выложил стеклянные бусы на атолле Тинтунг, и европейские оффи повезут туда золото.

– По-моему, – сказала Эрлкег, отличавшаяся некоторой романтичностью, свойственной девушкам с фиалковыми глазами, – обманывать не очень хорошо для нашей репутации.

– Транзит, – отозвалась Лирлав, добавившая к своему исходному имиджу рыжеволосой зеленоглазой ведьмы базовый набор лаконичного сленга Великой Кокаиновой тропы.

– Какой еще транзит? – удивилась Эрлкег.

– Транзит – значит: мимо правил. Ведь оффи заточены на беспредел, поэтому никакие правила их не защищают. Пулю в лоб, тушку в море, золото на круг.

Штаб-капитан в притворном ужасе схватился за голову.

– О, Мауи и Пеле держащие мир! Где ты такого нахваталась?

– Преимущественно от капитана Ури-Муви Старка, с которым вы два дня пили пиво и обсуждали на этом жаргоне трафик каких-то сомнительных товаров на Тайвань.

Тут надо отметить, что неделю назад Корвин, в связи с истечением своего 4-месячного контракта, уступил место директора партнерства «Kraken-Kraal» экс-консулу Ури-Муви Старку, известному под прозвищем «Звезда Африки» и «Капитан Нормандия-Неман». Оставшись в старой команде внешним консультантом, основал новый, именной бизнес: «Summers Warf» на Косраэ. «В своей собственной норе», как шутил Ури-Муви Старк...

– У кэпа Ури-Муви было трудное детство в ЮАР, – авторитетно сообщил Корвин, – его родичи промышляли фальшивыми алмазами, и погибли из-за фатальных претензий со стороны покупателей, а несколько позже юный Ури-Муви сжег этих покупателей, из огнемета по правилам вендетты. И при таком начале жизненного пути от него нельзя требовать высоко-эстетической риторики, если ты понимаешь, о чем я.

– Ну, типа того, – неохотно согласилась Лирлав.

– …Теперь по существу, – продолжил он, – все сказанное насчет оффи – справедливо, но справедливо и замечание, что надо поддерживать нашу репутацию бизнесменов, всегда выполняющих условия сделки. Поэтому, я надеюсь, что Накамура не будет обманывать банду оффи, а даст им то, что обещал, не меньше и не больше. А во всем, что случится дальше, окажутся виноваты сами оффи. Прикиньте: ловкость рук и никакого обмана.

Ригдис с любопытством устремила на него взгляд своих глаз цвета льда.

– Ты думаешь, такой фокус у Накамуры получится?

– Думаю, что получится, но не спрашивай меня о деталях, я не в теме. Кстати, я тебе не говорил, что когда ты так смотришь, то становишься похожей на змейку из мультика?

– Ты не говорил. А к чему это?

– Просто так, – он улыбнулся, – позитивный артистический образ. Ладно, политику мы обсудили, а теперь, может, займемся хозяйством, как собирались?

– Уберем жуткий бардак в гараже? – уточнила Эрлкег.

– Исходно, – заметил Корвин, – это не гараж, а старая усадьба моей фамильной фермы. Бардак, кстати, не жуткий, а умеренный. Чтобы бардак стал жутким, требуется год, не меньше, а мы его создавали всего месяц.

– А мансарда? – спросила Ригдис.

– Это не мансарда, а такой второй этаж с чуть скошенными стенами. И, возможно, там вообще ничего нет. Туда десять лет не заходили, насколько мне известно.

– Зайдем – увидим, – спокойно резюмировала Лирлав.

Фамильная ферма Саммерс занимала участок два гектара недалеко от дамбы Лелу, и в настоящее время была похожа на джунгли Индокитая эпохи «вьетконговских войн». Фруктовые деревья соседствовали с дикорастущим бамбуком и папоротником, а на площадке размером с два футбольных поля, наблюдался архитектурный ансамбль из четырех великанских шатров (это были купольные ангары мини-фабрики). На краю аграрного запустения стояла усадьба смешанной конструкции (частично из бамбука, а частично из калиброванных досок) с присоединенным к ней пирсом из толстых бревен дерева кау. Кровля усадьбы была однородная: из гнутой жести, грубо приколоченной к каркасу из брусьев. По прихоти архитектора-оригинала, кровля не только закрывала мансарду (или второй этаж), но и продолжалась в виде длинного козырька над частью пирса. В общем, за первый месяц пребывания Саммерсов на Косраэ, были достигнуты результаты в производстве, но вот усадьба и ферма оставались неустроенными. С этим следовало что-то сделать, хотя бы из уважения к себе. А тут как раз свободный день...