Дао подорожника

«Ага!!!» – радостно соглашаюсь я. Вот молодец, что напомнила! Я как раз начал замечать, что ситуация в этом дурдоме близка к критической. А другого выхода, похоже, действительно нет. Вдоль стен идут два ряда круглых окошечек, в которые не пролезешь. Подводная лодка! Дурдом на подводной лодке, надо же придумать такой садизм!

Выглядываю в круглое окошечко. Мать честная, да это ещё и летающая подводная лодка! В круглом окошечке кружится что-то вроде рекламы стиральных машин: летают хлопья пены и огромные белые лифчики. Меня начинает мутить. И мне приходит в голову, что если я вовремя сблюю, то буду в безопасности.

Эта странная новая религия охватывает меня целиком. Я оттягиваю карманчик на впередисидящем кресле. Где-то тут должен быть блевательный пакетик… Ага, вот и он! Только уж больно маленький, такого и китайцу не хватит. Но уже некогда размышлять, известная сила уже тянет за нитки марионетку, сидящую в моем желудке…

…и лишь в самый последний момент я замечаю на конвертике надпись «ПОМОГИТЕ ДЕТЯМ! ВЛОЖИТЕ СЮДА ВАШИ ПОЖЕРТВОВАНИЯ В ЛЮБОЙ ВАЛЮТЕ». Поздно, товарищи дети. Другой валюты у меня нет, зато вот этой – через край.

После этой истории я целый год никуда не летал. Но патриотизм настоящего Левши продолжал свербить где-то внутри. Я мечтал побывать в Англии, и даже 11 сентября не убило мою мечту. Наоборот, стало понятно, что хитрые англичане действительно чистят ружья чем-то особенным, раз у них такого не происходит.

Странности начались ещё на нашей стороне, когда рейс на Лондон задержали на три часа. Аккурат перед этим объявлением я выпил 150 грамм коньяка «Реми Мартен», что должно было обеспечить мне хорошее настроение на взлёте. В общем, получилось не как в Праге, а ровно наоборот – коньяк уже там, а самолёта ещё нету.

Тем не менее, во время блужданий по аэропорту я сделал удивительное открытие: за те же двадцать баксов, что я потратил на рюмку в баре, можно купить пол-литра в дьюти-фри! Я купил бутылку коньяка и сел прямо напротив бара, чтоб всем было завидно.

В следующий миг я был уже в Лондоне. Прямо как в песне Цоя: «Я проснулся в метро, когда там тушили свет, меня разбудил человек в красной шапке». Весь полет – полный провал в памяти. За исключением одного просветления: я уже сижу в самолете, рядом стоит какой-то крепкий мужик в форме и называет меня «террористом номер один». При этом он очень широко улыбается, давая понять, что это шутка. Однако суть его намеков – в том, что я должен пересесть в другой салон. Улыбчивый человек говорит, что в другом салоне мне будет уютнее.

Я отвечаю, что я бы с удовольствием, но никто из моих соседей не хочет, чтоб я уходил. И тут же в ответ раздается истерический крик нескольких десятков глоток: «Хотим, хотим!!!»

После этого опять провал. Потом я просыпаюсь в пустом самолете. Рядом только коробка с нетронутым ужином. На выходе прохожу сквозь строй стюардесс. Самые красивые спрашивают, как я себя чувствую. Я смотрю на них и осознаю, что все стюардессы на самом деле маленькие. Просто они всегда над тобой, когда ты лежишь в кресле. В этом и есть их главная сексуальная тайна.

В Лондоне я нашёл красную телефонную будку, позвонил Ксюше и сказал, что мой рейс немного задержался. Она ответила, что я ей уже звонил. И уже рассказывал про задержку, и что всё классно и вокруг много красивых девушек. Причем звонил с мобильного телефона. Последнее удивило меня больше всего: у меня в те годы ещё не было мобильного.

Но главное – не было и никакого самолетного страха! Просто провалился весь страх вместе с памятью. Сначала мне это ужасно понравилось. Но отложенная расплата наступила в тот же день. Поскольку меня сразу повезли на экскурсию, я умудрился поблевать у всех главных достопримечательностей британской столицы. Ночью перед отелем, где меня рвало последний раз, я понял, отчего так нервничали мои соседи по самолёту.

И вот тогда я принял совершенно неправильное решение. Я решил не пить во время отпуска и на обратном пути тоже. И зря, потому что на трезвую голову нервы мои обострились в Лондоне до предела. Всю неделю меня нервировало небо Лондона, полное самолётов. Как не поднимешь глаза, всегда два самолёта в небе. И сразу тошнит.

Зато опуская глаза, я всюду видел арабов. Лондон происходит от «Лада», сказал экскурсовод в первый же день. Это почти как Ладен, да. И вся обслуга в этом городе – либо обычные арабы, либо индусы (бородатые арабы), либо негры (загорелые арабы), и совсем немного – панковатые белые, говорящие по-итальянски (просто больные арабы). Шофёр нашего экскурсионного автобуса был негром. Один раз я вышел с ним покурить, и он проникся ко мне доверием: «После взрывов стало мало работы – американцы боятся лететь… Но я всё равно за Талибан! Ха-ха, шутка!» От таких шуток я нервничал еще больше, потому что 11 сентября случилось всего месяц назад.

Беззаботные белки махали мне на прощанье лапками со скамеек Кенсингтонского парка, а я шёл и спрашивал у них – кто же из нас первый упадёт вдребезги на Тауэрский мост? «Don't cry for me, Palestina», отвечали белки на арабском.