Дао — путь воды

Так, Дао есть путь, течение, или процесс развития природы, и я называю его Путём воды, потому что как Лао-Цзы, так и Чжуан-цзы используют воду в качестве его основной метафоры. Однако суть их философии в том, что Дао не является идеей или представлением; его вообще нельзя определить с помощью слов. Чжуан-цзы говорит: «Его можно достичь, но нельзя увидеть», или, другими словами, о нём нельзя составить представления, но его можно почувствовать; его не удаётся выразить на языке философских категорий, зато его можно интуитивно осознать; оно необъяснимо, и всё же о нём можно догадываться. Подобным образом, воздух и воду нельзя ни рассечь, ни схватить рукой, а их течение приостанавливается, когда их заключают в ограниченное пространство. Нет никакой возможности поместить поток в ведро, а ветер в ящик. Словесные описания можно уподобить топографической сетке, которую накладывают на землю и на небо, чтобы определять положения гор и озёр, звёзд и планет. Реальные же земля и небо не рассечены такой сеткой. Витгенштейн сказал: «Законы, подобные закону причины и следствия, определяют свойства сети, а не того, что сеть описывает»[7.10].

Игра западной (философии и науки состоит в том, чтобы поймать вселенную в сеть слов и чисел, и поэтому человек постоянно подвергается искушению принять грамматические и математические правила и законы за реальные проявления природы. Однако мы не должны упускать из виду, что человеческие вычисления также являются проявлением природы, но подобно тому, как деревья не представляют и не символизируют камни, наши мысли — как бы мы к этому ни стремились — не представляют деревья и камни. Мысли появляются в мозгу подобно тому, как трава вырастает в поле. Любое соответствие между нашими мыслями и тем, о чём мы думаем, так же абстрактно, как и соответствие между десятью розами и десятью камнями — если не принимать во внимание того, что запах и цвет роз можно поставить в соответствие с формой и структурой камней. Хотя мысль — это проявление природы, мы не должны путать правила игры и мышление, со структурами природы.

Отметим, что даосский термин цзы-жань, который мы переводим как «природа», означает «спонтанное» — то, что происходит само по себе. Мы бы могли перевести цзы-жань как «автоматическое» или «самодвижущееся», если бы эти слова не ассоциировались у нас с механизмами и искусственными изделиями, которые не могут существовать сами по себе. Природа в смысле цзы-жань может быть определена как всё то, что растёт и развивается независимо, само по себе. Именно о таком росте идёт речь в стихотворении:

Сижу в безмятежности, не делаю ничего,

Весна приходит, трава вырастает сама по себе[7.11].

Однако в основе даосского видения мира лежит понимание, что каждая вещь-событие (ши, или у) как таковая существует только с связи со всеми остальными. Земля и каждая вещь на земле неизбежно «идут-вместе» с солнцем, луной и звёздами. Они нуждаются друг в друге точно так же, как нуждаются в своих составных элементах, из которых они составлены. По аналогии с этим, солнце не было бы светом без глаз, равно как вселенная не могла бы «существовать» без сознания и наоборот. Это принцип «взаимною возникновения» сян-шэн, о котором говорится во второй главе «Дао Дэ Цзин»[7.12].

Принцип «взаимною возникновения» гласит, что если предоставить всему следовать своим путём, во вселенной воцарится гармония, поскольку каждый процесс в мире может «делать своё дело» лишь в связи со всеми остальными. В политической сфере этот принцип может быть проиллюстрирован «кропоткинской анархией» — теорией, которая утверждает, что если людей оставить в покое и позволить им делать всё, что они пожелают, они последуют своей природе и сами придут к тому, что им нужно, и тогда общество упорядочивается само по себе. Индивид неотделим от общества. Другими словами, природный порядок — это порядок ненасильственный; он не возникнет, если людей силой заставлять выполнять чуждые им законы и заповеди, ведь, с даосской точки зрения, отстранённого внешнего мира не существует. Всё то, что пребывает внутри меня, неотделимо от того, что наблюдается вовне, и хотя эти два измерения жизни различны, их невозможно отделить друг от друга.