Дао Сибири

Второй раз вопрос «жить, иль не жить?» возник в большой очереди на переправе через Илим. Командир отрядил нас блюсти порядок на погрузке. Мой боевой пост был на краю трапа. Паром уже был в паре метров, и я готовился на него запрыгнуть. Лихой водила самосвала, на скорости обогнув по песчаному косогору очередь, начал заезжать на трап. Потеряв равновесие и падая, я инстинктивно оттолкнулся в направлении под углом слева от парома. Вынырнув, обнаружил, что самосвал парит в реке передо мной, свалившись с трапа, который, в свою очередь, трещит прижатый навалившимся паромом. Оставшийся путь до станции в городе Железногорск – Илимский, ехал на ступеньке автобуса в луже воды и удивлялся тому, что не успел испугаться.

Глава 3. Творить добро – сотворить справедливость

Пробираться по лесу было непросто. К счастью, многочисленные березы уже перестали опылять окрестности желтой пыльцой, избавив меня от ежегодного бича – аллергии, которая точно не дала бы установить личный спортивный рекорд – подъем в гору на несколько сотен метров, пройдя расстояние в десять километров. Похоже, станция железной дороги, к которой я стремился, двигаясь на северо-запад, располагалась на горном перевале. Заблудиться не боялся, судя по карте, шел между речками Левая Ангасолка и Большая Крутая Губа. Первая действительно была слева, а вот крутизну Губы я поленился проверить.

За пару километров до станции набрел на тропу туристического маршрута, и стало немного легче. Маршрут привел на окраину станционного поселка, где, судя по номерам домов, начиналась единственная улица. О её названии можно было не гадать, оно навечно будет напоминанием, какая организация тут была хозяином, как и на большинстве станций в Сибири.

Попутчик в «Мотане» рассказывал, что с год назад снимал комнату в этом поселке у местного фельдшера, которая жила в отдельном доме с парализованной дочкой с символическим именем Лена. Туда и отправился. Сговорились быстро, комната понравилась, в том числе, и отдельным выходом к лесу.

Проще всего удалось наладить отношения с девушкой с парализованными ногами, хотя попутчик жаловался, что за все время проживания не смог перекинуться с ней и словом. Мой монолог вкратце сводился к предложению для избавления от скуки начать игру, где мне достанется роль доброго дедушки-доктора, а ей – молчаливого благодарного пациента. Аргумент приводился мощный – самовнушение уже показывало чудеса в медицине и поднимало на ноги практически безнадежных больных. Для начала предложил выпить «живой» воды из своей фляжки с рецептом: «живая вода для хвори беда». Поколебавшись с минуту, она выпила медленными глотками воду из предложенного стакана. Лицо её порозовело, началась какая-то двигательная активность, включая попытки приподняться. Так я стал «доктором».

Окончательно закрепить отношения удалось, когда привез из Иркутска толстый фолиант о лечебных растениях Прибайкалья с цветными иллюстрациями. А через маму удалось включить в технологию лечебного процесса – использование памперсов и впитывающих простынок.

Желание продолжать поиск «не пойми чего и где» не уходило, но требовалось финансовое обеспечение, так как на пенсию в 26 тысяч рублей, включая ветеранские льготы, можно было скромно жить, но никак не активно двигаться к цели. Обуреваемый раздумьями, типа «кому на Руси жить хорошо», я вперил свой неподвижный взгляд под навес, где были развешены разные, по всей видимости, целебные растения. И вдруг до меня дошло, что каждое из них светится своим неповторяющимся цветом.

Хозяйка пошла мне навстречу, хотя и не сразу, но сдалась после просьбы дочки, и научила готовить лечебные отвары по имеющимся проверенным рецептам.

Следующим открытием стала гармония цветов в видимых мною аурах людей, что позволило обнаружить отсутствие минимум двух из них в ауре Лены. Приготовив отвар на «живой» воде из двух растений, у которых преобладали требуемые цвета, начал понемногу давать его девушке.

Где-то, спустя неделю, её аура выровнялась, она начала шевелить сначала пальцами ног, а затем и двигать ими. Первая встреченная на Байкале несправедливость была побеждена.

Слухами байкальская земля наполнилась быстро. Потенциальные пациенты приезжали, в том числе и издалека – из Иркутска и Улан-Удэ. Прием вела, конечно, дипломированный специалист-фельдшер, с помощниками: «поднеси – подай» – в моем лице и секретарем – в лице дочери. Клиенты оплачивали медицинские услуги, переводя деньги на расчетный счет ИП, которое было создано мамой и дочкой. Мною тоже было зарегистрировано ИП со скромным названием «Ветустус» (в пер. с лат. Vetustus – древний), на чей счет, согласно договора, переводилось не менее 80 процентов полученных от клиентов средств, для оплаты отваров, рецепт и технологию создания которых, никто, кроме меня, не мог повторить.