Дао знания. Единство науки и магии. Обучение Силой

У воина нет ни чести, ни достоинства, ни имени, ни родины. Есть только жизнь, которую нужно прожить. В таких условиях контролируемая глупость – единственное, что может связывать его с ближними.

Карлос Кастанеда

Отношение. Интерпретации. Трактовки. Все определяют они, эти нематериальные мыслительные процессы. Задали иные интерпретации – и плохое стало хорошим: за «плохой» доллар в эпоху социализма уголовно наказывали, сейчас же за него почитают и уважают. Кто-то в эпоху социализма сидел в тюрьме за валютные махинации, а сейчас обменять валюту можно в любом банке.

Что, доллар, что ли, изменился? Он каким был зеленым, таким и остался. Отношение к нему изменилось, интерпретация этой бумажки. Или наоборот: хорошее вдруг становится плохим – так изменилось отношение к Ленину, превратив его в одночасье из великого чуть ли не в подонка. То же и великий Эйнштейн или деятели религий. Поменяй отношение к ним, пойми их глубже – и не так уж они гениальны и праведны…

Да, были товарищи, а стали господа…

Сон и явь. Измени отношение к осознанному сновидению – и оно станет явью. Такой же объективной Реальностью, как и этот мир восприятия. Сам-то сон как был, так и остался.

Смерть и жизнь. Поменяй отношение к состоянию восприятия и осознания, называемому словом «смерть», – и смерть станет той же жизнью…

«И что же он такое крамольное говорит?!» – упрекнет меня средний человек. «Вот если бы все так мыслили, значит, так бы оно и было: Глас народа – глас Божий. А то только он один…»

Но прежде чем о чем-то стали говорить все, начинал-то кто-то один, тот, которого на первых порах и слушать не хотели. Пророк Моисей тому пример. Эйнштейн, теорию которого вначале считали бредом сумасшедшего. А потом ничего, привыкли, приняли, возвели в разряд научной нормы. Как часто нарушители догм и традиций впоследствии становятся законодателями мод.

«Любая истина приходит к нам как ересь, а умирает как предрассудок…»

Но это так, отступление от темы.

Глава 9. «Неделания», или Сумасшествия, данные мне Силой

– Учитель, что же нам делать?

 – вопрошали ученики мастера.– Осознавать! – отвечал тот.

Существует множество методов, помогающих осознавать.

Практика «неделаний» способствует осознанию.

Знакомо ли вам чувство облегчения и освобождения, когда однажды вы, наведя порядок в квартире, выбросили старые вещи, мусор, кипы ненужных бумаг? Но несравненно более глубокое чувство освобождения испытываешь, когда выбрасываешь из своей жизни все. Как же легко и хорошо, когда над тобою ничего не висит, никаких дел, привязанностей, обязательств, кроме тех, которые ты сам пожелал для себя оставить. Чувство абсолютной свободы. Чувство божественной благодати…

И я позволил своей жизни стать проще, решил освободится от всего. Стал разматывать клубок своих зависимостей. Начал практиковать йогу отречения от мирского.

Человек существует (как общественная единица) до тех пор, пока его можно идентифицировать.

Бумажки – паспорта, удостоверения, свидетельства – определяют наше описание, положение в обществе, «личную историю». Записные книжки с адресами и телефонами, письма из учреждений – да и просто газеты, журналы, книги, обрывки, на которых мы когда-то что-то записывали для памяти – все содержит информацию о нас. И я решил избавиться от этого накопившегося у меня бумажного хлама, который связан с моим именем. Но прежде чем начать выбрасывать, привел все в идеальный порядок, идеальный до маразма – тщательно расправлял, сортировал и аккуратно складывал в папки даже скомканные листочки, лежащие в корзине. Разбирая бумаги, я старательно обдумывал каждую из них, вспоминал, откуда она пришла, что значит в моей жизни – с какими событиями в ней и с какими людьми связана. И так осознавал описание меня, того, что называется «я». Так перепросматривал свою жизнь. Бумаги являлись звеньями, связывающими меня с моим прошлым, и, избавляясь от них, я осознавал мою прошлую жизнь и как-бы прощался с ней.

Я начал избавляться ото всего, сохраняя лишь самое необходимое. Оставил при себе только паспорт, который всегда носил с собою в сумочке, висящей на шее, – тот минимум, с чем был готов в любой момент, всегда эмигрировать куда угодно. Шел ли я в магазин купить хлеба или выбрасывать мусор в стоящий на улице контейнер – я всегда был реально готов к тому, чтобы не вернуться, навсегда исчезнуть.