Дар

Le ciel bleu sur nous peut s'effondrer
Et la Terre peut bien s'écrouler
Peut m'importe si tu m'aimes
Je me fous du monde entier…

Синее небо на нас может обрушиться
И земля может разлететься вдребезги,
Мне это неважно, если ты меня любишь
Мне наплевать на целый свет[4]

Si un jour la vie t'arrache à moi
Si tu meurs, que tu sois loin de moi
Peu m'importe, si tu m'aimes
Car moi je mourrai aussi…

Nous aurons pour nous l'éternité
Dans le bleu de toute l'immensité
Dans le ciel, plus de problèmes
Mon amour, crois-tu qu'on s'aime?…

Если когда-нибудь жизнь разлучит нас с тобою,
Если ты умрёшь, если ты будешь далеко,
Мне все равно, будешь ли любить ты меня,
Потому что я тоже умру…

Мы встретимся в вечности,
В синеве всей бесконечности,
Для меня более не будет тревог, ведь,
Любовь моя, веришь ли, что любим мы?..

— Мама, вон он! Вон он! — закричала глазастая Вера, которая заметила госпиталь первой. — Дашка, вон он!!!

— Что ты как маленькая кричишь, — упрекнула старшая сестра. — Смотри, вон папа!

— Твой?

— Оба!

— Мой! — вступился Витька. — Даша, а мой?!

— И твой тоже! Все!

Берта покачала головой.

— Дети, вы фантазеры, — упрекнула она. — Нельзя на таком расстоянии рассмотреть, где они там в госпитале. Слишком далеко.

— Ничего они не в госпитале, мама, они вон! — Даша указала рукой куда-то в сторону моря. — Они на «стрелах» едут! Ну как ты не видишь?

— Да не видим мы… — начала Джессика, но осеклась. — А, нет. Дашуль, прости. Теперь уже видим.

На таком расстоянии «стрелы» были как пыль над гладью бесконечного моря, но с каждой секундой становились всё различимее и заметнее.

— Дома будем печь пироги, — совсем по-взрослому рассудила Даша. — Мам, ведь праздник же, да?

— Праздник, — подтвердила Берта. — Еще какой!

Они стояли и смотрели сквозь мартовский ветер — на бликующую и сияющую воду; смотрели на громаду подходящего к берегу госпиталя, и на пять несущихся к ним по волнам «стрел».

И в эту минуту все они не думали вовсе не о чем — потому что сейчас все они находились в том редком моменте, в котором и не нужно было ни о чем думать.

Просто потому что сегодня кончилась война.

2014–2015 гг.

Москва — Санкт-Петербург

Эпилог… …или всё-таки пролог? Ялта Прикладная болтология, или Синдром хронического безделья

— Я сделал страшное открытие.

— Какое?

— Представляешь себе, чайки гадят на лету!

— Угу. А до этого ты думал, что они каждый раз садятся, что ли?

— До этого я вообще никогда про это не думал!..

…За окнами просторной гостиничной комнаты стояло огромное молчаливое лето; площадь перед гостиницей сейчас была пуста — жара, сиеста. В Ялте, как и во всех других береговых городах-курортах, днём ничего не работало, всё закрывалось. Днём было принято ложиться спать часика на три-четыре. Слишком жарко, даже на море. Поэтому ну её к шуту, эту суету. Расслабляемся.

Те, кто хотел спать — сейчас спали, а те, кто не хотел — сидели в комнатах, включив кондиционеры, и страдали ерундой, поджидая пяти часов, когда одуревшие от жары продавцы начнут открывать маленькие магазинчики, и по улице потянутся к пляжу те, кому хочется занять местечко поближе к воде.

Делать было совершенно нечего.