Дар

…Подъем в шесть утра. Вполне можно после небольшого перекуса что-то поделать по дому. К семи — в квартиру к ребятам, потому что массаж занимает час, а делать его нужно обязательно, иначе будет застой, и начнет развиваться отек. Убедить Ита в том, что нужно полгода носить на себе вспомогательный комплекс не удалось, потому что это было неудобно и неприятно, а Иту очень хотелось, чтобы его оставили в покое… неважно, но суть в том, что в семь следовало вытряхнуть из кровати сонного Скрипача, заставить Ита перелечь на стол, и честно работать час. После этого к ребятам заходила Берта, которая приносила завтрак, а потом они втроем отправлялись в институт. Кир уходил в институт раньше, по дороге успевая забежать на почту и сдать казенную сумку. Уже два месяца он по утрам подрабатывал почтальоном, и хорошо, что в своем районе. Дальше — обычный рабочий день с группой, по большей части анализ старых считок и проработка новых, которые время от времени сдавал Скрипач. Он бы сдавал их чаще, но процесс этот изматывал чудовищно, и Фэб настоял на том, чтобы больше двух раз в неделю Скрипача не трогали. После института они возвращались домой, и принимались за то, что Скрипач назвал как-то псевдоремонтом. Псевдо — потому что перегородки на месте старых стен они сейчас делали «из подручных материалов», большая часть которых приносилась с окрестных заброшенных из-за войны строек, с которых было украдено практически всё. Что-то дельное они не брали, так, мелочевку. То доску, то брусочек. Работы оказалась просто масса, потому что не за горами была следующая зима, а жить в полуразрушенной квартире, в том виде, в котором сейчас эта квартира находилась, не представлялось возможным. Дальше, после очередного этапа работы, Фэб снова шел к ребятам — делать вечерний сеанс. Не сказать, что Ит был от этих сеансов в восторге, но, видимо, он понимал, что другого выхода в данный момент просто нет, и поэтому терпел. Именно что терпел. В институт Ит, разумеется, не ходил. Когда его выпустили из госпиталя, он дал понять, что ни в каких исследованиях участия принимать не собирается, а хочет максимально быстро куда-то уехать. Чем быстрее, тем лучше.

После массажа Фэб возвращался в большую квартиру, в которой нужно было работать, до десяти все возились с ремонтом, потом наскоро что-то ели, и ложились спать…

— Собственно, именно про это я и хотел поговорить, — Томанов положил пряник перед собой. — До бесконечности так продолжаться не может. Он вымотал вас, извелся сам. Это никуда не годится.

— Согласен, — кивнул Фэб. — Но я не вижу выхода. Мы и говорили с ним, и просили говорить Илью, Анну. Бесполезно. Его действительно нужно как-то вытаскивать, но я, признаться, уже просто не могу понять, как. И самое печальное, что схема, которую он выстроил, рабочая. Считки это доказывают.

— Пока что мы видим, что считки доказывают только одно — в прошлой инкарнации их двоих что-то очень сильно напугало. Что именно — предстоит выяснить. Я вполне допускаю вариант, что схема всё-таки ошибочна. Но, боюсь, на то, чтобы доказать ошибку, придется потратить много времени.

— Мне тоже так кажется, — согласился Фэб. — И мне за него очень страшно. Федор, он еле ходит. Он с трудом может дойти от квартиры до магазина внизу, он садится по дороге отдохнуть — продавщицы вчера рассказывали, что он просидел на оградке почти полчаса, и что домой ему помог дойти кто-то из этого же магазина.

— Зачем он туда ходит? — удивился Томанов.

— За творогом и черным хлебом — единственное, что он как-то ест. Дома занимается только тем, что ищет госпитали и подает запросы. Или спит. Но спит тоже плохо… в результате почти не спит Скрипач. Не нужно было идти у него на поводу и выписывать его домой так рано.

— Ну хоть какие-то идеи есть?

— Нет, — признался Фэб. — Вообще никаких.

— У меня есть одна. Я попробую вызвать сюда Маден… может быть, с кем-то еще из той ветви семьи. Прошение она подавала, получила отказ, но я не думаю, что она так легко отступится. И я ей помогу. Тем более что официалка заинтересована в том, чтобы Ит работал. Если Маден сможет посодействовать этому, её пропустят.

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Фэб.

— Я очень на это надеюсь. Понимаете… я избегал говорить об этом раньше, но Ит оказался на пересечении очень многих линий в данный момент. Идет война, и я считаю, что прекратить эту войну можно… — Федор Васильевич осекся, кашлянул. — В общем, он один из тех факторов, которые…

— О чем вы говорите? — не понял Фэб.

— Они действительно могут управлять какими-то процессами, они связаны с порталами, они отнюдь не так просты, как думали раньше все, кто с этими проектами работал. Мы все сплоховали, каждый по-своему. И официальная, и сопротивление, и я сам. Мы их недооценили, не сумели понять их значение. И ваше тоже, Фэб. Но, как вы понимаете, чтобы разобраться, нужно действовать. А он…

— А он ломает всем планы, — кивнул Фэб. — Иногда мне кажется, что в чем-то он всё-таки прав.

— В чем?

— Ну, хотя бы в том, что хочет решать сам.

* * *