Дар

Патриция позволила Мигелю раздеть себя, надеясь доставить ему удовольствие, но сама оставалась по-прежнему скованной. Его губы, руки, способные в любую другую минуту добиться от ее тела мгновенного отклика, сейчас ласкали пустоту. Опрокинувшись на спину на кровати Дж. Л., Патриция сосредоточила все внимание на большом флаконе дедовского одеколона, видном сквозь полуоткрытую дверь ванной. Нетронутый флакон стоял на мраморной доске над умывальником.

– Патриция, – страстно прошептал Мигель. – Как тебе сейчас хочется? И чего?

«Мне хочется, чтобы ты поскорее кончил, и я наконец смогла убраться из этого салона», – мысленно ответила она, но вслух не произнесла, разумеется, ничего, потому что не знала, как выразить свои чувства, не обидев его.

– Я люблю тебя, – шептал он, и она чувствовала, как его язык, описывая небольшие круги, скользит по ее животу все ниже и ниже. И вдруг по всему телу начала разливаться такая знакомая теплота. А Мигель, почувствовав ответную реакцию, стал еще настойчивее в своих ласках.

Затем он резко перевернул ее на живот, сдавив локтями талию, развел ей ноги и поставил ее на колени.

– Кобыл ведь берут именно так, верно? А ты им завидуешь?

Но в ответ он услышал только неровное дыхание.

Все се тело дрожало, охваченное новыми ощущениями. И вот он медленно вошел в нее, придерживая руками ее груди, чтобы она не переменила позу.

– Тебе больно?

– Нет, – прошептала она.

– А тебе нравится?

Она смогла лишь выдохнуть в ответ: «Еще, еще… пожалуйста, еще…»

И его толчки становились все настойчивей, глубже и быстрее.

Она кончила раньше него, и он прижимал ее содрогающееся в конвульсиях страсти тело – беспомощный придаток собственного желания – к своему, пока все не закончилось и для него.

Несколько минут они пролежали, изнеможденные, в полном молчании. Затем Патриция медленно поднялась.

Она решительно проследовала в ванную и несколько минут пристально смотрела на флакон с густым желтым одеколоном. Потом свинтила колпачок – запах, ударивший ей в ноздри, был неприятным и каким-то затхлым, – и только-то. Она слила содержимое флакона в унитаз, спустила воду, а затем выкинула флакон в бачок для мусора, и тот с грохотом упал на дно.

– Чем ты там занимаешься? – поинтересовался Мигель.

– Изгоняю привидения, – ответила она.

НЬЮ-ЙОРК

Боб Эш ввалился в контору.

– О Господи, Хорейс, я проводил свою лучшую игру – разделался с ними пятью ударами, а ты сорвал меня с места!

– Заткнись, Боб. И давай присаживайся.

Все еще разобиженный, Эш сел рядом с Роузмонтом.

– Друзья мои. – Глаза Коулмена буравили обоих партнеров. – Друзья мои, мы, кажется, промахнулись. Она возвращается.

– Кто? – спросил Эш.

– Наш босс, – саркастически произнес Коулмен. – Мисс Деннисон.

– Но… мне казалось, что ты ждал ее возвращения.

По лицу Эша было видно, что он ничего не понимает.

Склонившись к собеседникам, Коулмен достал откуда-то листок бумаги. Поправив очки с толстыми стеклами в роговой оправе, тщательно выделяя и подчеркивая каждое слово, он зачитал им факс, присланный Патрицией из Лиссабона, в котором она требовала встречи. Текст сообщения заканчивался словами:

«…и поскольку, мистер Коулмен, я не собираюсь продавать контрольный пакет, мне хочется принять более активное участие в руководстве делами корпорации – всем вместе нам удастся впредь вести это дело по совести».

Эш, как всегда разминавший резиновый мяч, выронил его – и тот мягко покатился по ковру.

Роузмонт, как всегда напевавший что-то себе под нос, поднял голову:

– Она предполагает взять на себя руководство компанией?

– Рад, что до вас наконец дошло.

Коулмен снова плюхнулся в кресло.

– Она сошла с ума, – сказал Эш.

– Что верно, то верно, – угрюмо пробормотал Коулмен.

– Ну, и как нам ответить? Как с нею управиться?

Роузмонт начал заикаться.

– Для того, чтобы решить это, я вас и созвал. И времени у нас совсем немного.

Эш с трудом, но все-таки отошел от начального шока.

– Мне кажется, нужно обрушиться на нее в открытую. Лоб в лоб. Она такое дитя – соберет своих куколок и, плача, забьется в угол.

Роузмонт кивнул.

– Нам надо нагнать на нее страху.

– Не уверен, – словно размышляя вслух, сказал Коулмен. – Она, мне кажется, довольно сильно переменилась. Кто-то за ней стоит – и накачивает ее идеями.

Его партнеры переглянулись.

– Спербер? – предположил Эш.

– Не могу поручиться за это. Но так или иначе, пока мы это не выясним, нам, мне кажется, следует поводить ее за нос, соглашаясь для виду со всем, что она скажет, а пока суть да дело – привести наш арсенал в боевую готовность.

– Но, Хорейс, как… – начал было Эш, но его реплику прервал звонок внутренней связи.

– Мистер Коулмен, – послышался голос секретарши. – Здесь мисс Лаура Симпсон, сэр.

– Давно пора. – Коулмен посмотрел на часы. – Как всегда, с опозданием.

Обойдясь без каких бы то ни было приветствий, Лаура, едва войдя в кабинет, сразу же устремилась к настенному бару и налила себе приличную порцию.

– Пошла в салун и ошиблась дверью? – зарычал на нее Коулмен.