Дар

Возникшая из ниоткуда девятая фигура застыла по другую сторону костра в той же позе, что и остальные восемь. Лицо новоприбывшего полностью скрывала тень наброшенного на голову капюшона. Тем, кто смотрел на него сквозь струи горячего воздуха, поднимавшиеся от поникшего костра, казалось, что черный силуэт постоянно колеблется, будто бы не имея сил — или желания? — принять жесткие очертания.

Впрочем, всем остальным казалось то же самое…

Костер, будто израсходовав в яростной вспышке все силы, почти совсем угас. Лишь слабые язычки бледного, почти не дающего света пламени пробегали время от времени по рдеющим угольям. Поляна погрузилась во мрак, особенно густой и непроницаемый после только что угасшего ослепительного всполоха.

— Х-хоурс-с… — свистящим эхом пронеслось над поляной, и стих ветерок, и замерли в страхе лесные обитатели. — Эс туэ минрэ…

— Я звал тебя, Урлан, — подтвердил тот, кто сидел ближе всех к костру. Он говорил на одном из человеческих языков. В последних отблесках угасшего огня его лицо стало похожим на вырезанную из темного дерева маску. Тот, кого он назвал Урланом, склонил укрытую капюшоном голову и проговорил, медленно и четко выговаривая слова:

— Я слушаю тебя, Хоурс.

— Я сделал все, как ты сказал, — негромко, с расстановкой проговорил Хоурс. — Ты оказался прав: они не готовы.

Урлан медленно покивал головой.

— Мы отступились слишком рано, — продолжил Хоурс. — Слишком рано мы предоставили их своей собственной судьбе.

— Они утратили связь с Неведомым, — проговорил Урлан низким шелестящим голосом.

— Увы, это так. Они сбились с пути. Они не стали теми воинами, которые нам нужны. Они поддались страху и предпочли свободе ложную надежность. Они отгородились от Мира Верой и Знанием и променяли живое Чувство на мнимое Понимание. В них нет силы. — Хоурс покачал головой. — Они не готовы.

— Время Великой Битвы близится… — Урлан вскинул голову, и в тени капюшона сверкнули две желтые искры. В полном безветрии угли угасшего костра в мгновенье ока раскалились до бела и выплеснули из себя жаркое пламя. — Лонринги сильны как никогда, и они не упустят благоприятного для себя момента. Нам нужна эта раса. Мы не отдадим ее лонрингам. В грядущих битвах люди должны быть с нами. Или их не должно быть совсем…

Услышав последние слова Урлана, сидящие за спиной Хоурса зашевелились. В их сдержанных жестах, в том как они переглядывались друг с другом, сквозило тщательно скрываемое беспокойство.

Урлан медленно повел головой, будто обводя семерых внимательным взглядом. Под этим взглядом те, один за другим, снова замерли в напряженной неподвижности.

— Кто они, те, кого ты привел с собой? — спросил Урлан, закончив осмотр.

— Они те, кто ближе всего стоит к предначертанному людям Пути. Они те, кто готовы принять нашу помощь, чтобы вернуться на Путь.

— Они воины? — Ни удивления, ни радости не прозвучало в холодном голосе Урлана.

— Они могут ими стать.

— Таких, как они, много?

— Мало, Урлан. Очень мало.

— Времени осталось немного. Человеческая раса может вернуться на нужный нам Путь?

По бесстрастному лицу Хоурса пробежала мимолетная тень неуверенности.

— Я не знаю, Урлан. Я посеял в мире людей семена Силы, но те, в ком они прорастают, считают их проклятьем. Большинство из них просто не способно контролировать наш дар. Даже смутное ощущение близости с безграничной Неизвестностью приводит их в отчаяние и толкает на безумие. Неуправляемая Сила пробуждает в них лишь злобу и ненависть ко всему живому…

— Таковы они все? — Урлан расспрашивал без пристрастия, но сила, звучавшая в его низком голосе, не давала даже помыслить о том, чтобы оставить его вопрос без ответа.

— Нет, — Хоурс едва заметно качнул головой. — Не все. Немногие способны сохранить себя, если и не управляя Силой, то по крайней мере сдерживая ее. Некоторые из тех, кто не стал избранником, находят в себе силы помочь другим удержаться на грани безумия…

— Как? — по тону чувствовалось, что безразличие Урлана дало трещинку.

— Укрепив их волю своим духом.

— Как? — терпеливо повторил Урлан.

— Ценой собственной жизни.

— Ценой собственной жизни… — эхом отозвался Урлан и добавил, не дожидаясь дальнейших пояснений: — Что ж, возможно, мы еще не потеряли этот мир. Возможно… ты пробыл здесь дольше других, Хоурс. Мне видны твои мысли. Но тебе известно так же, как и мне: нет ничего более далекого от истины, чем ясная и четкая мысль, какой бы она ни была. Что говорят тебе чувства? Какова судьба этого мира?

Хоурс смежил веки. Его лицо прорезалось глубокими резкими морщинами, в свете костра кожа его стала похожа на кору дерева, а потом разгладилась и почернела. Ни единый порыв ветра не нарушил неподвижности воздуха, и все же зашелестела листва, заскрипели ветви обступивших поляну деревьев…

Прошло немного времени, и Хоурс открыл глаза.

— Судьба людей еще не решилась, но распутье близко. На переломе времен люди сами изберут свой путь. Выбор, как всегда, будет уделом немногих, остальным не останется ничего иного, как следовать новому Пути…

— Да будет так, — Урлан согласно склонил голову. — Что с другими?