Дар

Полиция начала расследование. Из-под обломков достали несколько мужских тел. Следствие так и не установило, кто они, но пришло к выводу, что, скорее всего, это грабители. Зачем им понадобилось поджигать дом, никто так и не соизволил объяснить. Что ж, ничего не поделаешь. Я не исключаю и того, что сам Шелдон оказал влияние на полицию, что и привело к такому скоротечному выводу и закрытию дела.

Я сам лично осмотрел тела мужичин, сгоревших в доме. Увы, сестра, но в одном из них я узнал Алессандро. Как это ни печально, но он погиб. Тебе нужно смириться с этим. Ему уже нельзя было помочь, но, как и говорил, я на всю жизнь останусь благодарен этому человеку за то, что он спас тебя тогда…»

Мои глаза наполнились слезами, когда я прочитала эти строчки. Это значило, что мой Алессандро мертв и мне не на что надеяться. Я больше никогда не увижу его, не услышу его голос, не почувствую его прикосновения…

Вытерев набежавшие на глаза слезы, я постаралась успокоиться и продолжила читать письмо:

«…Я решил не бросать личного расследования и попытаться узнать что-нибудь еще об Энтони. Мой друг Оскар предложил мне снова посетить собрание их общества. Думаю, я схожу туда и опять поговорю с магистром. В конце концов, Шелдон – не бог, на него должна найтись управа. Собрание общества состоится через несколько дней. Как только я узнаю что-либо, то сразу напишу тебе.

С родителями все хорошо. Я несколько раз посылал им телеграммы и два раза получал письма от матери. Не волнуйся за них и за меня. С нами все будет в порядке!

Я очень надеюсь, что тебе неплохо живется в Америке и что Джон – хороший муж. Хочется верить, что в скором времени мне удастся навестить вас.

Когда станешь писать мне ответ, то пиши на адрес и имя женщины, указанной на конверте. Это одна моя знакомая. Она согласилась помочь мне, но не беспокойся, – про тебя она ничего не знает. Будет здорово, если ты тоже сможешь отправить письмо от другого лица и с чужого адреса. Поговори об этом с Джоном, думаю, он поможет.

Не унывай!

Любящий тебя брат Марк».

В тот вечер я показала Джону письмо и спросила, как я могу ответить брату. Джон успокоил меня и попросил, чтобы я написала письмо, а за остальное не волновалась. Он сам все устроит. Услышав это, я тут же ушла к себе в комнату и полночи писала письмо Марку. Иногда я не могла сосредоточиться, слезы застилали глаза, – подтверждение смерти Алессандро разрывало мое сердце.

Ответ я все же написала и утром, заплаканная, передала его Джону. Увидев мое распухшее от слез лицо и красные глаза, Джон ничего не сказал, только поцеловал меня в лоб. Мне было достаточно и такой поддержки.

Дни проходили медленно. Иногда мне казалось, что все происходящее нереально. Я перестала гулять по городу и что-либо делать. Часами могла сидеть в комнате, уставившись в стенку. Туди заметила мое состояние и пыталась помочь, но я только отмахивалась от нее. Джон несколько раз хотел поговорить со мной насчет моего странного поведения, но я объяснила ему, что просто жду ответа от Марка. Пришло письмо, однако, ничего не изменилось. Марк писал, что магистр ничего не сообщил. Никакой слежки за собой брат не замечает, инцидент с пожаром все почти забыли, и жизнь продолжается. Письмо было настолько кратким и сухим, что я расстроилась еще больше.

Возможно, жизнь в Лондоне и продолжалась, но для меня она будто бы закончилась. В очередной раз я лежала без сна, пытаясь сосредоточиться и подумать хоть о чем-то, но ничего не получалось. Слезы сами собой потекли по щекам и, чтобы не разбудить всхлипами Джона, спящего в спальне напротив, я уткнулась лицом в подушку. Мои рыдания прервал тихий стук в дверь.

– Можно войти? – раздался из-за двери голос Джона. Я не хотела его видеть в тот момент, но все же ответила, что можно.

Джон зашел в комнату и, подойдя к кровати, осторожно присел на нее.

– Вы плачете каждую ночь. Может, скажете, в чем дело? Я очень волнуюсь за вас и не знаю, как помочь, – мягко сказал Джон.

– Вы ни в чем не виноваты. Дело во мне, и только во мне, – немного охрипшим от слез голосом ответила я.

– Но так не может больше продолжаться. Вы погубите себя.

– Мне все равно.

– Я не хочу потерять вас, – сказал Джон и взял меня за руку, – вы очень дороги мне. И все, что я делаю, я делаю ради вас.

Я вздохнула и посмотрела на него. В комнате было темно, но сквозь окно пробивалось немного лунного света, поэтому я могла разглядеть Джона. Он выглядел очень испуганным. Его темные волосы спадали на лоб, и сейчас он казался мне гораздо старше, чем когда мы первый раз увиделись.

– Я знаю, что вы стараетесь, – сказала я, – простите, что веду себя так.

– Скажите только, что вы хотите, и я сделаю это, – сказал он и дотронулся кончиками пальцев до моего лица.

Его прикосновение словно пробудило меня ото сна. Пальцы были такими теплыми, такими живыми, что мне не захотелось, чтобы он убирал их. Своей рукой я приложила его ладонь к своему лицу и на какое-то время закрыла глаза. Мне стало спокойно и хорошо.