Дар Андромеды

Ее лицо, даже в свете лампы, было почти замазочного цвета. Но при виде его она встала и, спотыкаясь, бросилась к нему, прижавшись, высоко подняв руки, чтобы защитить распухшие ладони.

— Спокойно, спокойно, — прошептал он ей, нежно обнимая. — У меня есть ремонтный комплект. Ты скоро будешь в порядке. — поверх ее головы он ухмыльнулся Прин. — Все в порядке. Не арестован и даже не допрошен. И я никому не рассказывал о тебе.

Прин почувствовал явное облегчение. — Я принесу тебе что-нибудь поесть, пока ты будешь делать все, что сможешь, с ее руками… Мазь, не так ли?

— Полагаю, это можно назвать и так, — согласился Флеминг, помогая Андре сесть на диван. — Но особого рода. Единственное хорошее, что я знаю об этом, пришло из нашего межгалактического обучения. Но чем меньше вы об этом знаете, тем лучше, на случай, если ваши честные души когда-нибудь будут облагаться налогом нашими лордами и хозяевами. Можешь поверить мне на слово, что твои дурные предчувствия по поводу симпатичного трупа закончились.

Он достал из кармана маленькую коробочку. "Ферменты — великолепная маленькая закваска живых клеток, все готовые и желающие строить заново".

Прин в замешательстве покачал головой. Он пошел на кухню и открыл еще одну банку супа. Флеминг немедленно приступил к лечению.

Почти прозрачный желеобразный материал быстро распространился, когда соприкоснулся с неестественно горячей, изуродованной плотью Андре.

Она внимательно наблюдала за ним, не имея ни малейшего понятия о том, что именно она запрограммировала компьютер на получение формулы или интерпретировала поток цифр на выходных регистраторах.

Флеминг снял туфли и осторожно подоткнул одеяло, положив руки на сложенное полотенце. — Поспи, если сможешь, моя красавица, — пробормотал он. Боль будет ослабевать, медленно, но неуклонно. И утром тоже. Никакой боли. Ты увидишь?

Она поерзала на диване, улыбнулась ему, как доверчивый ребенок, и послушно закрыла глаза.

Всю обратную дорогу в Торнесс Мадлен Дауни размышляла о предложении работы в Азаране. По сути, одинокая женщина, она всегда погружалась в работу в качестве болеутоляющего средства от подсознательного несчастья, которое она испытывала из-за отсутствия у нее общительности и привлекательности. Ее синтез живых клеток, завершившийся развитием женского организма, который соперничал с естественной женственностью, а в некоторых отношениях и превосходил ее, был триумфом, который, по ее мнению, оправдывал ее жизнь и давал чарующие надежды на будущее.

Затем последовали ожоги, которые она получила от компьютера, и ужасная ошибка в составлении формулы целебного фермента, так что инъекции разрушили, а не создали. Этот опыт не только показал ей, как опасно верить в то, что наполовину понятые уравнения компьютера были безобидными и ценными, но и нависшая угроза смерти напугала ее больше, чем она могла себе представить.

Конечно, было замечательно обнаружить, что ошибка в ферменте была полностью в человеческих умах, и что формула была буквально даром жизни. Но оставалось мучительное подозрение, что Джон Флеминг был прав. Интеллект, который привел в действие компьютер, не был безличным и объективным. У него были свои собственные цели, и они, похоже, не включали в себя благополучие человека.

В любом случае вся работа была закончена. Блестящая перспектива создания научной технократии для Британии испарилась в дыму от компьютерного здания. Она даже почувствовала облегчение от того, что великий двоичный код, который достиг их из космоса и на котором все это было построено, тоже улетел.

Она была бы рада уйти от всего этого, вернуться к обычным исследованиям.

Азаран взывал к ее идеализму и любопытству. Эта маленькая страна, разбогатела на нефтяном Эльдорадо, но страдающая от нехватки плодородных земель и недостаточном питании для своего народа.

Как только она вернулась в Торнесс, она попросила разрешения посетить Министерство иностранных дел и сразу же отправилась в Лондон.

Мелкий чиновник в ближневосточном департаменте был склонен отмахнуться от Азарана как от государства из комической оперетки. Он описал президента как человека угасающего огня. Революция, которая привела его к власти и свергла династического правителя сразу после войны, была бескровным делом, не имеющим большого международного значения. Президент поспешно заверил британские нефтяные компании в том, что он будет поддерживать соглашения при условии, что можно будет внести некоторые незначительные коррективы в соглашение. Это было сделано после обычного торга. Президент объявил, что доходы будут направлены на улучшение участи его народа.

Пустыня расцветет благодаря орошению. Будут построены школы. Дороги открыли бы торговлю. Больницы искоренят болезни, от которых умирает один ребенок из пяти, и сократят ожидаемую продолжительность жизни до тридцати двух лет. Школы, дороги и больницы выросли в цене. Но пустыня оставалась пустыней, а нефть теперь заканчивалась.