Дар Авирвэля

На главной площади оказалось не продохнуть и не протиснуться: каждый миллиметр дороги занимал тот или иной горожанин и гость, и было их так много, что все лица превратились в какую-то непонятную мозаику. Были среди этих лиц и светлые, и тёмные, и почти чёрные, а разнообразие одежд могло поразить даже самого искушённого модельера или художника! И все они, без исключения, уставились на бледного заключённого: одни видели в нём древнего старика, а другие — взрослого мужчину. Одни говорили: «О, великий (имя основоположника), его лицо сейчас свалится с костей!», а другие: «Он выглядит так молодо для своих лет…». Разделившиеся мнения почти сразу превратились в спор и балаган, и никто уже не понимал, смотрит ли в небо старик или мужчина, полный сил. Далию Мару осталось лишь насмехаться над эдакими невеждами, ведь он прекрасно помнил, как его заклинание «омоложения» превратилось в заклинание «двуличия». Помнил и ненавидел себя за такую глупую ошибку, что останется на его лице, пока магия не иссякнет. В общем-то, он не сильно противился такой особенности.

Народ хотел закидать его камнями и палками. Многие уже взяли необходимые инструменты и приготовились к заслуженной казни! Но закон, увы (для горожан), распорядился более милосердно и тех, кто собирался кидаться в стражу камнями, сразу же удалили с площади. Людей заметно поубавилось, так что сквозь толпу начала проглядываться каменная площадь.

Благодаря воцарившейся безопасности, Далий Мар добрался до эшафота в целости и сохранности. Его ничуть не пугало будущее — он сам строил будущее, и его ничуть не пугала смерть — он сам распоряжался ею. Всё, что задевало его разум, помещалось в одно короткое слово: успеть. Он переживал лишь за то, что не успеет сконструировать необходимый образ лесной поляны, и все его предыдущие заслуги сгинут вместе с ним! Посему, он не очень активно вслушивался в свой приговор, что зачитывала грозного вида женщина, разодетая, как на праздник. Но остальные наоборот — раскинули уши и благоговели над предстоящим событием.

— Указом Их Верховных Величеств королевы Одры и короля Энта Бельтайнов, от тринадцатого дня айриры, 4 385 года после рождения… — читающая женщина запнулась, но никто не задался вопросом, почему. Все и так знали. — Постановляется, что Далий Мар, совершивший следующие преступления против мира, а именно: массовые убийства; уничтожение нескольких больших городов и сотен деревень; упразднение Майдин Пайлиар[5]; множественные умышленные убийства; незавершённый геноцид драконов; презрение власти; угрозы; шантажи; использование тёмной магии, запрещённой упразднённым Майдин Пайлиар; предательства; ложь государственным деятелям; подчинение воли Артаргейна — повелителя драконов Эваса; уничтожение трёх философий: апокриан, юмельверий, катреган; покушения на людей разных сословий; частное насилие; осквернение склепов высокопоставленных лиц, включая разорение склепа покойной королевы Бедэас Бельтайн, должен быть казнён через повешение на змеиной петле!

— Не виновен! — голос Далия Мара раздался громким эхом по всей площади, и собравшиеся одновременно переглянулись. — Я не виновен в половине из перечисленных преступлений! Сказанное этой глупой девкой — полнейший бред и идиотизм!

— Молчать! Я озвучиваю приговор Их Верховных Величеств!

Один из стражников засунул в рот разговорчивого колдуна ткань, прервав поток оправданий и угроз. Как только всё смолкло, женщина продолжила озвучивать приговор:

— Также описано, что труп Далия Мара необходимо предать горному огню. А теперь, — говорившая сложила свиток и обратилась к народу, — пора начинать казнь!

Вся площадь моментально загудела и заулюлюкала, кровожадно предвкушая момент расправы над непобедимым противником! Все как один протягивали кулаки к небу, будто угрожая величайшему магу в истории своими жалкими (на его личный взгляд) способностями. Глаза наблюдающих искрились — искрились, как искрится бомба за секунду до взрыва, — а глотки радостно рвались от криков и гонений, адресованных лично Далию Мару. Он, конечно же, не обращал на это внимания, но и не стремился полностью игнорировать особенно дерзких «земляных червей». Ярче прочих он выделил одного безумца, что подбежал прямо к ногам колдуна и плюнул на балахон: в тот момент судьба бедолаги решилась окончательно и бесповоротно. Пометив в голове пунктик, Далий Мар ехидно осклабился и прошёл к столбу, ждавшему этого свидания ещё с незапамятных времён.