Дар берсерка

Забава, удивленно на него посмотрев, коснулась мужской ладони. Осторожно, чтобы не рассыпать, приняла листья, выдохнула:

– Спасибо.

Α потом уже уверенней попросила:

– Отправь кого-нибудь приглядеть за селом, куда ушел Кейлев. Пусть засядут в кустах за околицей. Вдруг крик поднимется? Своих в беде оставлять нельзя…

– Уже отправил, – бросил мужчина. - Двух людей, что покрепче. Тебе плохо, дротнинг? Днем ты мерзла, я заметил.

– Все хорошо, - торопливо ответила Забава.

И подумала – чего уж там. Поздно жаловаться…

Гейрульф внимательно посмотрел на неё, потом на Неждану. Бросил, задержав взгляд на жене Свальда:

– Доброй ночи, дротнинг. Если что… кричите. Я прибегу.

Он отошел,и Забава снова принялась думать о Кейлеве. И о Харальде.

Вдали, в трех сотнях шагов от них, болезненно сморщилась Асвейг. Пробормотала, резко подавшись вперед:

– Везде-то он поспевает…

В темноте громко хихикнула старшая сестра, как раз сейчас сдиравшая шкурку с крупного ежа.

– Нартвеги отыскали какое-то село, - торопливо объявила Асвейг. - В стoроне от их стоянки. Кейлев уже ушел туда. Думаю, старик хочет узнать, нет ли вестей из Упсалы. Но в селе всякое может приключиться, поэтому ключ от клетки он наверняка оставил кому-то из своих.

– Гейрульфу, больше некому, - пробурчала Брегга. - Οн первый по старшинству после отца рабыньки. Но я добывать у него ключ не пойду, иначе ты меня потом со свету сживешь. Кстати, что он натворил? Это ведь Гейрульф, как ты там сказала… везде поспевает?

– Ничего, – тихо пробормотала Αсвейг.

Однако к щекам у неё уже прилила жаркая кровь. В уме мeлькнуло – он опять был добр с чужой бабой. И на Ниду засматривался. Может, все-таки позволить Брегге её убить?

Но тогда она сделает то, что сама же запретила сестре – отомстит…

Асвейг тряхнула головой, решительно объявила:

– Ключ у Гейрульфа возьму я. #288479495 / 24-мар-2020 Надену цепь, а ты поможешь справиться с дозорным. Пес к мoему запаху уже привык, лаять на меня не станет. Оставь для него ежиного мяса. И костей отложи, вместе с головой. Пойдем после полуночи, когда нартвеги уснут покрепче.

Брегга хмыкнула, но ничего не сказала.

Ночь шептала и пахла.

Догорали угли в костре, рядом с ним уснула Неждана – головой к клинкам, под низким навеcом из лапника. Возле неё примостился Крысеныш, привязанный к клетке. Время от времени пес тихо скулил, что-то чуя во сне.

А Забаве не спалось. Озноб прошел, но тянуло запрокинуть голову и…

Запеть? Закричать?

Дунул ветер, разогнал черные тучи, обложившие небо. Над верхушками деревьев повисла луна. Серо-серебряный диск с одной стороны был чуть кривым. Неровным. Но разглядеть эту неровность человеческий глаз не смог бы.

Где-то вдали глухо ухнула сова.

Охотится, подумала Забава. Потом приподнялась на локте, глубоко вздохнула, прислушиваясь к звукам.

Οхота. Там, вдали, сова охотилась.

Ей вдруг померещился хруст костей. Треск рвущейся шкурки, капли крови на языке…

А следом Забаву затошнило от недоброго азарта, котoрый она только что ощутила. Кровь, смерть. Это и есть волчья жизнь, которая её ждет?

Харальд, с тоской и страхом подумала Забава, снова укладываясь и сворачиваясь калачиком под двумя плащами. Выживи, Харальд. Выживи и найди меня…

Может, ему удастся спасти хотя бы дитя?

Она накрыла руками живот и замерла, не двигаясь. Οднако страх пополам с тоской быстро прошел. И Забава снова начала прислушиваться. Принюхиваться.

Ей все сильнее хотелось выйти из клетки. Ощутить весенний холод земли ногами – босыми, не в сапогах. Чтобы прелая листва щекотала пятки, чтобы травинки путались меж пальцев…

Забава держалась долго. А потом откинула плащи, которыми укрывалась. Бесшумно выскользнула из-под навеса, который сама же соорудила внутри клетки – из лапника, который ей накидали. И, встав возле дверцы, вцепилась в неё обеими руками.

Мир сочился запахами и звуками. Забава тонула в них с головой.

Следом в животе тревожно толкнулся ребенок. Она краем сознания ощутила тень былого беспокойства за него – но лишь тень, не более того. Желание выбраться наружу, за полосы из каленой стали, пахнувшие кислым угаром и чужими мужиками, было во много раз сильней.

Там, снаружи, была воля. Свобода. Ветер и лесные тропы…

Забава стиснула клинки так, что пальцам стало больно. Вскинула голову, ноздрями вбирая воздух и принюхиваясь. Оскалилась.

В лесу вдруг тихо зашуршала прелая листва. Шелестнула трава, пару раз хрупнули опавшие сучки. Звук прорвался сквозь мужской храп, стоявший над полянкой. И долетел до ушей Забавы.

По лесу к прогалине шли два человека. Ступали так легко, что услышать их могли звери – но не люди. Потом шорохи затихли…

И снова раздался шорох, только теперь это была поступь одного человека. Второй остался в лесу.

Забава глянула туда, откуда доносился еле слышный шелест травы. И ничего не увидела. Торчали ветки кустов, залитые светом луны, смутно проступали из мрака стволы. Все.

Но запахи и звуки говорили обратное – там кто-то был. С той стороны пахнуло сырым мясом, чужой бабой и выделанными шкурами.

Наваждение, мелькнуло в уме у Забавы. Бывают ли у волков наваждения?